Дарья Разумникова: Док – для взрослых режиссёров

Дарья Разумникова – молодой, но уже сказавший свое слово режиссер: в 2014 году она стала победителем питчинга лаборатории «Культбюро», в рамках которой позднее сняла свой первый фильм «Ни слова о твоей матери», завоевавший призы в России и США. А ее картина «Король бакланов», снятый при содействии Фонда поддержки регионального кинематографа, получила множество призов на международных фестивалях, в том числе приз за лучший региональный фильм на фестивале «Арткино», приз за лучший короткометражный фильм на Международном кинофестиваль ARCTIC OPEN, награду на XX Международном благотворительный кинофестиваль «Лучезарный Ангел». В рамках рубрики «Русский док: история и современность» мы поговорили с Дарьей о ее видении тенденций современного отечественного дока и, конечно же, о ее собственных творческих методах.

— У вас очень интересный творческий путь: Вы пришли в документальное кино из игрового. Расскажите, как это получилось?

— На самом деле документальное кино всегда в моей жизни так или иначе присутствовало. Я занималась пиаром и клубным прокатом фильма Павла Костомарова и Александра Расторгуева «Я тебя люблю». Во время учебы я все время снимала какие-то ролики, часто участвовала в работах однокурсников как оператор, и мне это все очень нравилось – создавать такие маленькие истории и что-то подмечать.

Потом, уже после института, я сделала 12 коротких фильмов для фонда Потанина. Это были фильмы про лучшие реализованные музейные экспозиции в рамках проекта «Меняющийся музей в меняющемся мире». Я ездила в музеи по стране одна с камерой, записывала интервью с авторами и посетителями экспозиций, и получались такие небольшие зарисовки. То есть вроде бы тоже док, но в более журналистском стиле. И благодаря этой работе я поняла, что могу, умею снимать нечто подобное, а главное – что мне это нравится, что у меня уже накопился какой-то опыт.

И когда моя подруга, режиссер-документалист Анна Артемьева, позвала меня поработать вместе, я сразу же согласилась. Я была одним из операторов её курсового фильма «Рука в руке», когда она училась по программе Docnomands. Это были незабываемая неделя съемок в Трансильвании и несколько дней круглосуточного монтажа в Будапеште перед экзаменом. Но мы справились.

Это был мой первый опыт работы оператором в настоящем документальном кино, который помог мне поверить в свои силы. И когда ФПРК объявил первый конкурс документального кино «Россия – взгляд в будущее» в 2022 году, то я подумала – отчего бы не подать заявку. И тут уже, как говорится, все завертелось.

— Я, конечно, не могу не спросить про «Короля бакланов». На мой взгляд, – это совершенно потрясающая работа. Откуда появилась эта идея – снять именно такую историю, соединить природу и человека в одной документальной картине?

— Моя подруга Мария Мокридина, мама главного героя нашего фильма, – потомственный орнитолог. А мне всегда интересно, в чем их челлендж, вызов людей, занимающихся той или иной профессией. Как они влияют на мир и как могут его изменить.

У орнитологов, вроде бы, всё на поверхности: они изучают естественное поведение птиц, кольцуют их, исследуют миграцию. Но когда мы начали разговаривать именно о вызове, выяснилось, что существует реальная проблема с бакланами на Байкале. Этих бакланов местные жители буквально обвиняют в том, что они уничтожают омуля, вылов которого запрещен, поскольку его популяция за последние годы сильно сократилась.

И, собственно, наши герои Мария Мокридина и Сергей Пыжьянов проводили исследование на тему питания бакланов, чтобы власти могли принять кардинальное решение, что делать: спасать птиц или же наоборот, признать их виновными в снижении популяции рыбы.

И мне это стало любопытно и, более того, я сама почувствовала определенную ответственность. Сами посудите: на кону, в общем, жизни как минимум трёх тысяч птиц. И это меня вдохновило, мне захотелось об этом рассказать. Потому что мы – часть этого мира, мы – непосредственные участники тех процессов, что в нем происходят. И интересно разобраться, как мы влияем на этот мир, как мы влияем на природу, и как она, в свою очередь, влияет на нас.

— А я почему-то думал, что первичной причиной оказалась именно любовь к природе…

-Природу я люблю, конечно, очень, и животных разных, и природу вообще. Но здесь для меня было важно показать вот это взаимодействие человека с окружающей средой, мне кажется, что так точнее, чем просто говорить о любви к природе как таковой. Хотя и ее исключать не следует. Во время съемок, например, все мои друзья и знакомые узнали, что бакланы чёрного цвета, а до этого думали, что это большие чайки.

— Вернемся к жанру документального кино. Есть такое мнение, что это кино для взрослых, для людей, умудренных опытом, что оно ставит какие-то такие сложные проблемы. Вы с этим согласны? Игровое кино – для юных, а документальное – для взрослых. Может, этим они отличаются?

— Да у них просто цены разные! (смеется) А если серьезно, то я, конечно, много думала и о жанре игрового, и о жанре документального кино. И прихожу к выводу, что документальное кино – оно для взрослых режиссеров.

Сейчас объясню, что я имею в виду. Да, многие мечтают снимать именно игровое кино, потому что там работают актёры, там большие бюджеты и там как-то, наверное, проще прославиться. И это, безусловно, интересно, когда ты в игровом кинематографе на экране конструируешь какой-то свой мир.

Но вот в доке, мне кажется, гораздо больше адреналина, потому что одно дело, когда у тебя есть актёры, которые приходят на съёмочную площадку, а режиссер им просто ставит задачи, которые они выполняют. А в доке все-по другому, у тебя есть живой человек, он в любой момент может сказать «Извини, я не могу, не хочу и не буду это делать», и все пойдет совсем не так, как ты задумал, в доке ты ничего никому приказать не можешь.

И ты всегда должен как-то находиться в таком состоянии постоянной готовности к изменениям, к каким-то форс-мажорам. Всё время есть риск, что что-то сорвётся, не получится, пойдет не так, как задумал. И жизнь, на самом деле, зачастую богаче вымысла, и именно это и интересно. И для того чтобы быть к этому готовым, мне кажется, надо быть взрослым.

Саша Расторгуев (российский документалист – ред.) говорил все время, что режиссер – это картина мира. И сложно за доком скрыть свое нутро, вернее – даже невозможно, оно все равно проявится. В доке все честно. Ну, в игровом, наверное, тоже можно все это заметить, но там можно побольше каких-то скрытых приемчиков придумать.

— Можете привести пример подобных «приемчиков» для документалистики?

— В этом году на итальянском фестивале в Lago film Festival, где наш фильм «Король бакланов» получил Специальное упоминание детского жюри, я видела голландско-польский экспериментальный фильм режиссера Зузы Банасиньской Grandmamauntsistercat. Это документальный фильм, который сделан из архивных материалов, но они использованы не в качестве иллюстраций рассказчика, а совершенно в ином, в таком артовом, что ли, ключе. То есть режиссёр рассказывает нам свою личную историю про матриархальную семью, где есть бабушка, мама, тётя и кошка, и использует при этом хронику из разных фильмов. Для меня это было очень интересным ходом, потому что я подобного раньше не видела.

В целом в России я вижу очень много позитивных вещей в части поддержки документального кино. Например, существует ФПРК, который в рамках каждого своего конкурса («Россия – взгляд в будущее» – ред.)поддерживает 50 короткометражных фильмов и 10 полнометражных по всей стране. И это позволяет режиссерам из регионов искать героев, которых мы, может быть, даже не знаем, но которые живут рядом с нами, и это позволяет нам знакомиться с самими собой.

— Какова динамика современного дока? Как вам кажется, куда он движется?

— Мне кажется, что документальный кинематограф движется в сторону… человечности, что ли… Потому что раньше все смотрели западные платформы, где было много документальных фильмов и героев со всего мира. А сейчас мы как будто стали больше смотреть на самих себя и узнавать много о себе, потому что страна у нас большая, многонациональная, и героев, соответственно, очень много. И это безумно интересно и даже как-то азартно. И мы именно сейчас пытаемся найти этих новых героев и как-то их рассмотреть.

— Удалось ли вам найти своих новых героев? Над чем вы работаете сейчас?

— Мы сейчас заканчиваем два проекта с моим продюсером Леонидом Рыбаковым. Одна из них – про Танзилу Дзаурову, историка из Ингушетии, которая восстанавливает ковроделие. Дело в том, что после депортации народов в 1944 году ряд искусств был утрачен, практически все материальное наследие пропало. И Танзила, благодаря своему опыту историка и её коллег из ИГО «Дзурдзуки», теперь возрождает старинные традиции древнего мастерства.

Второй проект – про журналистку Зою, которая живет в поселке Ноглики на Сахалине и работает в местной газете «Знамя труда». Вместе со своей мамой она пишет книгу про нивхов и нивхскую культуру. Нивхи – это коренной малочисленный народ севера, и наша героиня – как раз его представительница, она тоже нивха. Разговаривая с местными жителями, Зоя собирает истории из жизни, обряды, мифы, легенды – и из всего этого создается книга.

Еще у нас в разработке проект про женщин из Сибири, которые занимаются бодибилдингом, выступают в разных категориях.

— Что, по-вашему, главное в истории, которая берется в качестве основной для документального кино? Вот когда вы понимаете, что именно за эту историю вы бы взялись.

— Для меня главное – это резонирует ли она каким-то образом со мной или нет. В каждой истории я пытаюсь найти что-то, что меня трогает и что мне хочется рассказать. Например, история из «Короля Бакланов» – это история про меня. Потому что мне очень хочется верить в чудо, и это история про мальчика, который тоже верит в чудо. И обидно становится, когда ты в чудо веришь, а взрослые тебе не верят. Я думаю, большинство детей сталкивалось с фразой от своих родителей «Не выдумывай!» И даже, когда слышишь такую фразу, нужно оставаться верным себе.

Это какие-то детские ощущения абсолютно, но это – стопроцентно мои ощущения, которые передаются нашему герою. И сейчас все истории, которые я делаю, должны вызывать у меня этот самый внутренний резонанс. Потому что если не подключаешься к истории, то всегда есть риск ошибиться. При этом мне кажется, что это распространяется и на игровое кино тоже. В игровом кино, когда вы пишете сценарий, вы должны проигрывать сцену за артистов и пытаться понять, что они чувствуют. А в документальном кино ты попросту встаешь на место своего героя и тоже – пытаешься понять, что он чувствует. Это – самое важное, и одна из самых сложных штук в документалистике, как мне кажется, – это увидеть историю героя, понять, в чем его квест. И если это удается, то кино сложилось, получилось. Вот это – самое главное.

 

Беседовал Павел Сурков