Главный редактор АНО «ИРИ» Татьяна Матвеева: Если вкладываться в док, он ответит взаимностью

АНО «Институт развития интернета» (ИРИ) объявил конкурс на создание молодежного контента, прием заявок на участие в котором открывается 15 октября 2024 г. До 15 ноября 2024 года принимаются проекты по направлениям «Блогосфера» (веб-сериалы и контент в соцсетях) и «Мультиформатный контент».

В рамках проекта «Русский док: история и современность» мы пообщались с руководителем департамента редакционной работы АНО «ИРИ» Татьяной Матвеевой и выяснили, как меняется отношение киноотрасли и аудитории к доку, может ли он работать на широкую аудиторию, какой тип контента наиболее востребован у пользователей в возрасте 16-24 лет, а также назвала наиболее яркие документальные проекты, реализованные при поддержке организации.

— Татьяна, в этом году среди проектов-победителей ваших конкурсов очень много историй – для семейной аудитории. Можно ли сказать, что именно таким проектам было отдано предпочтение членам отборочной комиссии ИРИ?

— Как известно, текущий год в России был объявлен Годом семьи, и многие социальные и культурные проекты так или иначе посвящены данной теме. К тому же ядро нашей целевой аудитории – это люди в возрасте 18-35 лет, и конечно, нам бы хотелось, чтобы семейные темы находились в приоритете у наших производителей контента. Также мы акцентировали внимание на вопросах, традиционно волнующих молодежь: проблемах межличностных отношений, самоидентификации личности, путях выхода из виртуальной реальности в офлайн-пространство и ориентации в нём и т.д.

При этом основные тематические направления наших конкурсов остаются прежними, они не изменились и хорошо известны нашим заявителям, подробно расписаны на нашем сайте.

— Институт развития интернета действует с 2020 года. Как изменился формат взаимодействия с заявителями за это время?

— За это время мы охватили большую часть рынка и стали больше работать с крупными компаниями, которые теперь чаще подаются на гранты. Мы отмечаем сильный рост конкуренции, победить в наших конкурсах стало действительно сложнее – появилось больше качественного контента.

— Вы говорите о растущей активности крупных производителей контента. Что в таком случае делать маленьким продакшенам, в особенности региональным?

— Качество заполнения заявки не зависит от величины продакшена. И большие и маленькие компании находятся в равных условиях. Все зависит от профессионализма. Маленьким продакшенам нужно так же, как и большим, уметь качественно заполнять заявки и приходить к нам с оригинальными идеями. Вот и всё.

— Для вас важнее оригинальность идеи или проработанность заявки?

— В принципе, одно другому не мешает, оба фактора для нас важны. Первое – идея, хай-концепт. Второе – проработанность заявки: мы уже не в том периоде, когда можно было выразить идею на половине страницы и прийти к нам её защищать. Сегодня мы очень подробно спрашиваем и про кастинг, и изучаем сценарные планы, и просим предоставить проработанную смету, и т.д.

— Вы отмечали, что неигровое кино в последние годы сделало значительный шаг вперед. За счет чего, по вашему мнению?

— Во-первых, оно стало более качественным, во-вторых – на рынке появились новые игроки. Также я наблюдаю и рост интереса аудитории к данному типу контента: в индустрии появились новые лица, конкурсы, фестивали, и в целом документального контента стало больше. Мне нравится эта тенденция, я считаю, что чем больше будет появляться качественного документального кино, тем больше новых производителей мы увидим.

— Отдельных представителей кинематографа такое обилие творцов скорее раздражает. Они предлагают отделять блогеров от режиссеров, выделять док как произведение искусства, созданное специально обученными людьми, и т.д.

— Мне кажется, что никто и не оспаривает важность кинообразования – учиться надо, надо стремиться к профессионализму в любом деле. Я лишь за многообразие контента. Также хочу напомнить о том, что мы живём в условиях свободы творчества, когда любой вправе производить контент. Может ли это делать человек без образования? Наверное, может. Если он делает это талантливо, так это вообще отлично. Но повторюсь, кинообразование в индустрии важно и нужно. С другой стороны, сегодня кино и медиа настолько связаны между собой, что действительно бывает очень сложно подразумевать только кино, обсуждая процессы производства контента. Потому что созданием кино уже занимаются не только выпускники ВГИКа, при всем уважении к этому замечательному учреждению и его представителям. Таковы реалии жизни, и мы не можем их игнорировать.

— Комментируя специфику неигрового кино, вы говорили о сложности выбора героев, кастинга на документальный проект. Что вы имели в виду?

— На мой взгляд, документалист должен очень серьезно подойти к выбору героев и суметь объяснить на защите, насколько они соответствуют концепту, миссии проекта. В таком случае и кастинг получается разнообразный: заявитель будет понимать, насколько правильно определены социальные роли героев, их роль в проекте, насколько сильна их эмоциональная составляющая. Количество условных величин огромное, много больше, чем в игровом кино. Да и в целом, на мой взгляд, процесс реализации документального проекта дольше, сложнее, деликатнее, филиграннее.

— Иногда режиссеры, напротив, начинают свой путь в кино именно с дока. А многие неигровые фильмы рождаются после того, как автор находит своего героя.

— Проекты разные, кто-то сперва находит героя, потом уже складывается история, и наоборот. Что касается озвученного вами мнения, мне кажется, это высокомерное отношение к доку как к инструменту вхождения в профессию, слишком самонадеянно. Процесс создания документального кино ни на йоту не легче создания игрового фильма.

— Скорее, дело не в самонадеянности, а в сложившихся обстоятельствах. Бытует мнение, что док снять проще и дешевле, нежели игровое кино.

— Это тоже стереотип, который не имеет никакого отношения к действительности. Хороший док стоит дорого, он отнюдь не дешевле игрового фильма, работает на широкую аудиторию в качестве драйвера подписки. При хорошем раскладе, при правильном продюсерском отношении к доку, не должно быть разделения на игровое и неигровое кино. Если утверждать, что док – это то, что попроще, что-то для узкой аудитории, тогда не совсем понятно, зачем продюсерам онлайн-платформ обращать на него внимание. Маркетинг дока стоит приличных денег, но в результате он начинает работать на широкую аудиторию. Посмотрите, как онлайн-платформы продвигают свои неигровые проекты. Это пример профессионального отношения к доку, и он отвечает им взаимностью, начинает работать на них. А если считать, что док – это контент для узкой или какой-то интеллектуальной аудитории, то и работать он не будет.

— Почему док практически ушел с «телека»?

— Всё живёт по законам экономики. Просто док в какой-то момент перестал работать в сетке телеканалов, но на этом его жизнь не закончилась, она лишь перенеслась в интернет. И док в интернете нашел свою аудиторию – это естественный процесс. Затем в стране появились онлайн-платформы, появилась возможность, в том числе с помощью Института развития интернета, производить док. Понятное дело, что в период интенсивного роста платформы в первую очередь хотят художественный контент, а во вторую – документальный. Отсюда разное отношение к этому виду аудиовизуальных произведений. Кто-то относится к доку как к поддерживающему контенту, кто-то – как к нишевому, а кто-то работает с доком серьёзно, приводя в конечном счете новую аудиторию на платформы.

В данный момент, в т.н. инвестиционный период платформ, мы помогаем производить док, на который, возможно, они бы не обратили своё внимание в финансовом смысле. И тут мы в какой-то мере подставляем своё плечо, поддерживаем платформы, помогаем производить документальные фильмы и сериалы, на которые придёт свой зритель, который как раз и ищет док в Сети. Это тоже часть аудитории, и кто сейчас будет заниматься доком, тот её и получит. Исследования показывают, что зрители в возрасте 14-23 лет очень любят нон-скрипт контент, а они-то и являются новыми пользователями онлайн-платформ.

— Почему молодёжь отдает предпочтению такому типу контента?

— Мне кажется, это обусловлено развитием соцсетей и тем, что видео – это самый потребляемый тип контента в Сети. Молодые люди привыкли видеть эту жизнь через Сеть, реальную, нескриптованную, получать представление о мире через интернет. Отсюда такое отношение к неигровому контенту как к части своей жизни. Например, люди в возрасте 16-24 лет не очень любят сериалы, потому что это долго, это надо погружаться, на бегу его не посмотришь. А нонсрипт – это быстро, мобильно, эмоционально и правдиво.

— Это мировая тенденция?

— Мне кажется, нельзя сравнивать общемировой тренд с российским, здесь есть своя специфика. Например, Европа менее диджитализированная в смысле потребления детского или подросткового контента. Если российские дети знают, что такое блогеры, и повторяют за ними, то в Европе к детям блогеры «приходят» гораздо позже, они ещё в это время смотрят мультфильмы. Там много тонкостей, этот вопрос надо обсуждать отдельно и опираясь на исследования.

— Назовите самый дорогой и яркий документальный проект, созданный при поддержке ИРИ.

— Я за творчество, не за деньги, мне сложно сказать, что у нас было самого дорогого. Но знаю, что есть проекты, которые стоят больше 100 млн рублей. Если говорить о яркости, то это, безусловно, – «Дедлайн», «История российских компьютерных игр», сейчас снимаем «Со всеми бывает», мне нравится эта история. «Северный морской путь» – прекрасная история. «Эдем на Земле» – про монастырские сады – отличная тема, которая мало кому приходила в голову раньше. Это заметные проекты, которые первыми пришли в голову, но их, безусловно, больше.

— ИРИ много работает с и для молодежной аудитории. Как подросткам сориентироваться в бурном информационном потоке? Можете ли вы сформулировать некие правила цифровой гигиены?

— Мне кажется, это дело образования, вкуса, широты кругозора конкретного человека. Мы не можем говорить, что можно или нужно смотреть, и наоборот. Во всяком случае, я не могу взять на себя такую ответственность. Безусловно, нужно воспитывать юную аудиторию, предоставлять детям некую базу знаний, но только ли производители контента должны это делать? Конечно нужно стремиться к тому, чтобы пользователь был в состоянии сам принимать решение и отделять зёрна от плевел. Но, повторюсь, правила цифровой гигиены каждый определяет для себя сам, в зависимости от вышеуказанных факторов.

— Как бы вы сформулировали проблему искусственного интеллекта в информационном пространстве?

— На мой взгляд, этот процесс не остановить. Вопрос регуляции этого прогресса открыт и конечно он должен быть решён. Но в целом, на мой взгляд, ИИ должен скорее облегчить жизнь человеку, нежели усложнить. Я с оптимизмом смотрю в будущее и считаю, что правильное использование технологий искусственного интеллекта будет способствовать повышению нашего качества жизни, потому что ИИ призван помогать человеку, а не порабощать его. Мы используем технологии ИИ в наших проектах, у нас есть сериалы, созданные с применением дипфейков, рефейс, и мы используем это в позитивных целях: образовательных, социальных, культурно-просветительствах. Точно так же мошенники могут использовать ИИ в своих целях, но это же не вина ИИ.

— Расскажите, пожалуйста, о вашем сотрудничестве с российскими фестивалями. В чем ИРИ видит свою роль в этих мероприятиях?

— Это логично – мы индустриальный игрок: наши проекты принимают участие в фестивалях, они заметны в их конкурсных программах. В конкурсной программе «Нового сезона» этого года представлено четыре наших проекта, в «Пилоте» было представлено не менее двух. В прошлом году сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» взял приз в «Новом сезоне», в «Пилоте» выиграл «Цербер» – можно и дальше приводить примеры.

На фестивале «Короче» мы провели презентацию нашего дебютного конкурса, потому что аудитория фестиваля – это наши потенциальные заявители. Все логично.

Конечно же, мы принимаем участие в подобных фестивалях – мы считаем, что это важно, нужно, необходимо и полезно для отрасли.

 

Беседовала Алевтина Колдунова