Василиса Юренкова: Сегодня в доке надо экспериментировать

Режиссёр Василиса Юренкова представила российской публике свой док про Антарктиду: картину «Последний материк» в скором времени увидят также жители Европы и Африки. В рамках рубрики «Русский док: история и современность» Василиса рассказала, как музыкальное образование помогает ей в кинопроизводстве, чем телевизионный фильм отличается от авторского документального, а также поделилась нюансами киносъёмки в труднодоступных местах.

— Василиса, вы работаете с телекомпаниями. Какой док интересен сегодня ТВ?

— Могу рассказать непосредственно о своём опыте. Любое документальное кино – это отпечаток времени, что происходит здесь и сейчас. Прогресс не стоит на месте, людям всегда интересно узнавать что-то новое. Все мои фильмы, снятые для телевидения, как раз о прогрессивных технологиях: биохакинге, нейросетях, изменениях в климате, современных методиках в школьном образовании. Есть и истории о людях, к примеру о Донне Татьяне, правнучке Николая Лескова, последней представительнице рода знаменитого писателя и легенде бразильского балета, которой исполнилось 100 лет.

Конечно, фильмы, снятые по заказу телеканала, сильно отличаются от авторской документалистики. К примеру, невысокий бюджет производства не даёт возможности длительно наблюдать за героем, а зачастую в таких фильмах и вовсе нет единого героя, зато есть спикеры – это могут быть как герои, так и эксперты в той или иной области. А также есть формат, который включает жёсткий хронометраж, участие ведущего в кадре и за кадром, построение сценария исходя из реплик героев и информационного материала. Это скорее не киноязык, а телеязык. Если авторская документалистика заставляет зрителя погрузиться в созданный режиссером мир, историю, атмосферу, то телевизионный фильм зачастую люди не смотрят, а слушают, параллельно занимаясь другими домашними делами. Я бы сказала, что такой формат – что-то среднее между кино и журналистикой. Хотя в свои фильмы для ТВ я стараюсь привнести новые формы, образы, приёмы, чтобы мне самой нравился процесс работы и полученный результат.

— В чем специфика работы с научпопом? Чем он отличается от дока?

— Свои фильмы я бы не назвала научно-популярными. Это скорее смесь, стык жанров. Мне больше импонирует «зрительское документальное кино» с элементами, к примеру, научпопа.

Чтобы по-настоящему окунуться в научную специфику, необходимо привлекать научного консультанта на всех этапах работы над фильмом. Кстати, я бы советовала обращаться к экспертам не только при создании научного кино, но и в других сферах. К примеру, в своем дебютном полнометражном фильме «Охотники за глубиной» о покорении самой глубокой пещеры в мире я очень плотно взаимодействовала с нашими героями-спелеологами, особенно на этапе монтажа, когда важно было правильно указать терминологию, цифры, даты. Если обыватель может и не заметить ошибки, то специалист, разбирающийся в предмете, обязательно увидит и будет разочарован некомпетентностью авторской группы. На премьеру нашего фильма пришла большая команда спелеологов, и было очень приятно получить именно от них, как профессионалов, положительный отклик после просмотра фильма. Для меня как режиссера такие отзывы – самая большая награда.

Как я упомянула выше, в науке присутствует обширная специфическая терминология. Нужно продумать, как доступно показать её на экране и не перегрузить ею фильм. В научпопе можно использовать приёмы, которых нет в чистом доке, к примеру, эксперимент. Кстати, это большой бонус, потому что за процессом всегда интересно следить, а еще это может быть очень эффектно! В этом году я ездила в Коста-Рику, где нам показывали несколько фильмов о местном заповеднике. И в одном из них был эксперимент с насекомыми – ночью в тропическом лесу повесили белую ткань и подсветили её, чтобы отследить разнообразие местных видов. Столько жуков, бабочек, светлячков прилетело – какая это была красота!

Думаю, что рассказать о науке образно – самая сложная и одновременно интригующая задача для режиссера.

— Развитие научпопа в нашей стране как-то связано с развитием науки, на ваш взгляд? 

— Безусловно, с десятилетием науки и технологий в России усилился интерес к этому направлению и государство сейчас активно поддерживает авторов, обративших свой взгляд на науку. Для молодых кинематографистов проходят различные лаборатории научного кино, в грантовых конкурсах появились отдельные номинации, посвященные науке. Технический и технологический прогресс, новые изобретения и открытия расширяют поле деятельности для авторов – им есть о чём ещё рассказать.

— Создавая историю, ориентируетесь ли вы на настроение аудитории? Думаете ли о том, как воспримет картину зритель?

— Мне бы хотелось, чтобы зритель смотрел авторское документальное кино с таким же интересом, как игровое. Чтобы оно его захватывало, удерживало внимание до самого конца. Это достигается в первую очередь не динамикой монтажа, а повествованием и развитием истории, неожиданным поворотами, в общем – структурой и самим сценарием. Недавно в рамках фестиваля «Докер» и образовательной программы Фонда поддержки регионального кинематографа (ФПРК) мы обсуждали драматургию в документальном кино. О ней необходимо помнить и думать уже на этапе разработки идеи. Во время съемок история может дать новое дыхание, не запланированное никем, – отлично, берём, вплетаем в повествование.

Я действительно стараюсь думать о зрителе во время создания фильма. Ведь кино я создаю именно для зрителя, а самая сложная задача – удержать его внимание. Первый вопрос, который задаю: будет ли мне самой интересно это смотреть? Конечно, можно снимать поэтичное красивое кино – все хотят увидеть антарктические пейзажи, особенно на большом экране. Но эта визуальная часть фильма на полтора часа зрителя не удержит.

— Вы достаточно длительный период работали в Молодежном центре Союза кинематографистов России. Расскажите о взаимодействии с молодыми авторами. Какие настроения, проблемы, надежды и достижения у ребят сегодня?

— Действительно, многие авторы начинали несколько лет назад с наших проектов Молодежного центра, например Всероссийского питчинга дебютантов, который затем вырос во Всероссийский молодёжный кинофорум. Режиссеров, презентовавших тогда свои первые идеи, мы сейчас видим в списке победителей различных фестивалей и грантовых конкурсов. Важно дать дебютанту старт, лифт в большое кино, поддержать на этапах не только производства, но и продвижения фильма, чтобы автор видел, что его фильм, в который он вложил всего себя, не ушёл в стол, а дошёл до аудитории. Сейчас мы занимаемся этим в рамках конкурса «Россия – взгляд в будущее», который проводится ФПРК.

Думаю, главная проблема начинающих кинематографистов – поверить в себя и сделать первый шаг. И если с первой попытки что-то не получилось, нужно не отчаиваться, доработать идею, снова поверить в себя и сделать второй, третий… десятый шаги. Упорство, труд и немного удачи.

— Вы много ездите по стране. Насколько импульсивна сегодня творческая жизнь в регионах? И как она изменилась за последние пять-семь лет? 

— Думаю, что Фонд поддержки регионального кинематографа очень способствует развитию творческих сообществ в нашей большой стране.

Мы видим региональную палитру тем, авторов, героев, взглядов, проблем, достижений. Большим профильным проектом, сплотившим региональные сообщества кинематографистов, стал кинофорум «Новый вектор», который прошёл в этом году в четырёх регионах нашей страны. На моих глазах люди, которые живут по соседству, наконец-то познакомились и уже создают совместные проекты: разрабатывают идеи, подают заявки, снимают. Теперь нетворкинг происходит среди местного киносообщества – это большой прорыв.

— В этом году вы представили свой фильм «Последний материк» про таинственную Антарктиду. Расскажите о нём подробнее.

— На самом деле фильм состоит из двух частей – антарктической и «земной». Наш герой Гриша поехал с сыновьями снимать будни полярников в Антарктиде, чтобы сделать научно-популярный фильм. Но его собственная жизнь оказалась намного интереснее, поэтому в итоге фильм получился драмой. Уехав так далеко, на самый последний материк, Гриша задумывается, от чего он сам пытается убежать.

Самые увлекательные моменты съёмок пришлись, пожалуй, на семейно-бытовую часть, где главный герой один занимался воспитанием младших детей, что произошло впервые за 50 лет его жизни.

Сейчас фильм путешествует по фестивалям, а на днях его номинировали на Национальную премию документального кино «Лавровая ветвь». В ближайшее время наш антарктический блокбастер увидят в древнем пещерном городе Матера (Италия) и на фестивале народов Африки в историческом городе Кано (Нигерия).

— Поздравляем! Антарктида не самое комфортное место для кинопроизводства. Как вы справлялись? Что нужно учитывать авторам, планирующим съемки в труднодоступных местах и сложноклиматических условиях?

— В любых труднодоступных местах снимать непросто, будь то ледяная Антарктида или беспросветное дно пещеры. Нужно быть подготовленным морально и физически к тому, что ты будешь находиться в максимальном дискомфорте, и даже научиться получать от этого удовольствие. Это определённо особая романтика, поэтому важна психологическая устойчивость. В таких условиях волк-одиночка не выживет, а значит навык работы в команде идёт в плюс.

Предварительно стоит изучить климатические особенности: камера может выключиться в самый неожиданный и ответственный момент – батарея перегрелась от жары или разрядилась из-за холода (всегда нужно брать запас) или появится конденсат на оптике и микрофонах. Нужно понимать длительность экспедиции, будет ли доступ к электричеству, рассчитать съёмочные часы, запастись необходимым объёмом памяти для хранения отснятого материала.

Для примера: в пещере на глубине двух тысяч метров под землёй полная темнота – камера не берёт такое изображение. Оператор, спускаясь вниз по верёвке с тяжелым рюкзаком вещей и техники, вынужден координировать других членов команды, управлять их фонарями, чтобы в кадре было достаточное количество света. Факторов много, важно тщательно продумать все детали заранее.

— Способствует ли как-то ваше музыкальное образование подбору звукового сопровождения к фильмам? Вам сложнее или проще взаимодействовать с композиторами и звукорежиссерами? 

— В целом музыкальное образование даёт надёжную опору в понимании и создании произведений любой сферы искусства. Думаю, что оно способствует развитию чуткости, интеллекта, вкуса к жизни и самопознанию, а также расширяет арсенал музыкальных и звуковых режиссерских решений. Наличие музыкального образования является большим подспорьем на этапе постпродакшн: темпоритм и динамика монтажа, музыкальное оформление фильма. Найти взаимопонимание при работе с композитором и звукорежиссером значительно проще.

— Планируете ли вы заниматься игровым кино?

— В целом мне интересно это направление, когда-нибудь я точно к нему вернусь. Может быть, это будет синтез документально-игровой стилистики как, к примеру, делает Ульрих Зайдль. Вообще мне нравятся смешение и заимствование. В эпоху постмодернизма самое время экспериментировать, в том числе и с жанрами, почему нет? Также активно развиваются гибридные жанры мокьюментари, докуфикшн на стыке художественного кино, документалистики и импровизации. Ярким примером является фильм «Тонкой нитью» ФПРК – рекомендую для просмотра.

— Назовите три дока, которые обязательно нужно посмотреть каждому. Помимо «Тонкой нитью».

— Всегда очень трудно выбрать. Назову зрительские документальные фильмы, от которых точно не оторваться: «Король тигров: Убийство, хаос и безумие», «Выход через сувенирную лавку», «Агент счастья».

 

Беседовала Алевтина Колдунова