Борис Гуц: «Историй из моей жизни хватит на несколько фильмов»
10 ноября в ограниченный прокат выходит дебютный полнометражный фильм Бориса Гуца «Арбузные корки». Не жанровая, малобюджетная картина была снята без поддержки государства, на деньги инвесторов. Три зависимые и переплетающиеся истории трех героев, которых сыграли Ярослав Жалнин, Евгений Алехин и Анастасия Пронина в прокате получили категорию «18+». О независимом кино, о терапии кинематографом – режиссер, автор сценария, сопродюсер фильма «Арбузные корки» Борис Гуц.
— Борис, как этот фильм вообще попал в прокат? Учитывая, какая там тема, какой там сюжет и отдельные сцены, какие там диалоги?
— Да, это в целом удивительно. Но, видимо, еще не все так плохо у нас в стране и есть еще какие-то пути для независимого кино, которое является высказыванием на откровенные, наболевшие темы. Отвечая на вопрос, могу сказать, что это было очень сложно. И, мне кажется, даже не из-за того, что там темы какие-то, а вообще потому, что это киномалобюджетное и не жанровое. И потому с кинотеатрами было сложно договориться, а с дистрибьюторами вообще невозможно. Поэтому все только своими усилиями.
В большие кинотеатры заведомо не обращались. Просто в нашей группе вКонтакте написали: «Люди, мы хотим устроить прокат! Пишите, в каких городах есть кинотеатры, которые показывают не только блокбастеры. И люди, которые были подписчиками нашей группы, которые следили с самого начала за созданием фильма, сразу бойко начали писать. Список составил 20-25 городов. К сожалению, мы смогли договориться только с четвертью. Где-то не хватило моего времени, где-то не хватило дипломатических качеств, где-то кинотеатры были готовы показывать только на DVD, но мы хотим показывать на DCP. Не только потому, что это лучшее качество, но и потому, что с DVD проще украсть – мы боимся, что пойдет по сети гулять копия плохого качества. Поэтому некоторым маленьким кинотеатрам в Кемерово или Воронеже, при всем желании сотрудничать, мы вынуждены были отказать. В Москве несколько кинотеатров согласились, но потом отказали. Возможно, они не верили, что наполнятся кинозалы людьми, а возможно были причины и этического толка. Если бы я был директором кинотеатра, я бы тоже предпочел поставить блокбастер и зарабатывать на этом деньги. В результате мы смогли охватить шесть городов: Москва, Санкт-Петербург, Омск, Челябинск, Нижний Тагил, Ярославль; все по-настоящему: с афишами, флаерами, трейлерами за две недели и т.д. Где-то фильм будет в прокате неделю, где-то две недели, где-то три дня. Это все договоренности напрямую с кинотеатрами. Возможно, будут еще разовые показы в других городах.
Когда мы начинали делать этот фильм, я как его сопродюсер, четко понимал, что мы можем не дойти даже до стадии получения прокатного удостоверения, если мы не будем соблюдать какие-то рамки. Поэтому у нас нет мата, нет наркотиков, нет пропаганды гомосексуализма.
— То есть вы понимали, что фильм будет провокационный?
— Конечно, да. Я не могу сказать, что это было задачей. Задача была – сделать что-то, что я смогу сделать за свои деньги, своими силами. И второе – я хотел рассказать все, что во мне накопилось. Я не скрываю, что сюжет основан на реальных событиях, которые произошли в Омске, откуда я родом – мы не писали этого в начале фильма, потому что мне кажется, что это пошловато. Так что за всю сюжетную линию я могу ответить, как говорят у нас в Омске, – ответить, что так бывает. Потому что все диалоги, и все повороты, и даже труп на реке, и даже одна из финальных фраз героя-бомжа – это все было в моей жизни. Это не сделано для того, чтобы эпатировать людей. Если бы мы хотели эпатировать людей, то мы бы не убрали из сценария пьющих бомжей, которые в это время были на пляже; родственники погибшего в реальной жизни, пока МЧС вылавливало труп, устроили на пляже большую пьянку с водкой, с арбузами. Кого-то рвало, мать ходила, подняв юбку в кусты… Вот это был бы эпатаж, это был бы трэш! Но мы хотели минимум атрибутов российского артхауса, в том его понимании, который не любит наш российский зритель – то есть пьяныемужики и страшные матерящиеся женщины. Мы хотели от этого отойти и сделать внешне такой симпатичный фильм, а всю жесть убрать в смыслы и в содержание.
В Министерстве после двух месяцев путешествий по коридорам, мне все-таки выдали прокатное удостоверение с категорией «18+», при том, что на «18+» там нет ничего, если мы говорим о том, что прописано в соответствующих документах, – там максимум «16+». Но я не стал с этим спорить.
— Насчет гомосексуализма… История одного из героев – Матвея, которого играет Евгений Алехин, все-таки касается темы совращения малолетних…
— Понятное дело, что этот момент в монологе Матвея был самым опасным с точки зрения автора. Здесь очень легко можно перейти грань. С другой стороны я считаю, что это моя большая победа: прототип героя, посмотрев фильм (я еще на этапе написания сценария просил у него разрешения использовать его историю), остался доволен тем, как деликатно мы обошлись с этой страшной темой.
— Кто для вас главный герой – Герыч, Матвей или Америка? Действительно ли Вы хотели, как мне показалось в начале фильма, показать Матвея как более глубокого персонажа, нежели Герыч и Америка?
— Нельзя сказать, кто тут главный. Все главные! Именно поэтому фильм разбит на три части. У каждого из персонажей есть реальные прототипы. Жизнь – она самый прекрасный драматург, она соединяет судьбы совершенно разных людей и заставляет их взаимодействовать. В реальной истории эти три персонажа очень разные. Не было задачи показать, что кто-то умнее и лучше, а кто-то нет. Любой человек, даже самая последняя сволочь имеет причину быть таким. Поэтому Герыч для меня, как автора, не менее любим, чем Матвей. Потому что я вижу причины и могу простить Герыча за то, что он делает. Также я могу любить Матвея и при этом его ненавидеть за то, что он поступает так, а не иначе. Матвея как персонажа я очень люблю, но я терпеть не могу таких людей в жизни, потому что он «сопля на заборе». Матвей не может постоять за себя, не может сделать то, что должен. Потому его и бьет судьба. И будет бить. С другой стороны, это ведь толстовский персонаж – такой пацифист, но такие люди – они сегодня на обочине.
— При этом история Герыча и Америки и общей канвы повествования тесно переплетаются, а Матвея – нет. Он общается с обоими, пытается сглаживать и нивелировать конфликты, но драматургически он в эту историю не встроен.
— Он резонер. Паззл всей истории составляется из трех частей. И если один из кусочков паззла может стоять только в углу, потому что у него закруглен край, это не значит, что он менее важен, чем кусочек из центра. Матвей – персонаж, которого вообще никто не слушает. При том, что настоящая-то беда у него.
— У Соловьева есть фильм «Сто дней после детства», где герой сравнивал лето, трагичное для него, за которое он пережил многое и повзрослел, с картиной «Мона Лиза»: «Надо смотреть на неё долго, запомнить её всю… И потом носить с собой целую жизнь…». После просмотра вашего фильма остается стойкое ощущение, что все три героя просто перешагнут этот день, что в их жизни ничего не изменится после этих событий – они не изменятся и сами ничего не захотят поменять.
— Да, они ничего не узнают друг о друге, и все останется без последствий, и жизнь потечет дальше. Матвей в какой-то момент произносит фразу: «Это повод начать все с чистого листа – для всех». Но я не уверен, что кто-то из них воспользуется этой возможностью, потому что эти люди не способны меняться. И это меня пугает – в моем окружении, в себе тоже: неспособность меняться, неспособность слушать, неспособность делать выводы. Критик Евгений Майзель в журнале «Искусство кино» написал, что этот фильм – приговор поколению. У меня не было цели приговаривать поколение, но у меня есть очень большие вопросы к нему и, в первую очередь, к себе, как к части этого поколения. И любое мое кино – это своеобразная терапия: когда я выкладываю какую-то свою историю или историю своих друзей на экран, то мне становится легче – я как бы снимаю с себя проблему, и я могу отстраненно посмотреть на нее со стороны, услышать какой-то ответ от зрителей. Банально говорить «так жить нельзя», но это так. Но мало говорить «так жить нельзя» – кричать об этом уже бесполезно. И, как говорил Василий Сигарев, что над этим можно только смеяться, я уже тоже не согласен. Я считаю, об этом надо говорить, говорить, говорить, не забывать. Потому что у нас теперь очень краткосрочная память, благодаря соцсетям, особенно у молодых. Вокруг столько всякого негатива, что мы не хотим его вспоминать, не хотим думать. Мы хотим закрыть глаза, надеть розовые очки, пойти на «Звездные войны» (что я и сам с удовольствием делаю), и не думать два-три часа о том, что начальник завтра на работе снова вынесет тебе мозг, что тебе, возможно, изменяет девушка, что у тебя ребенок не готов к первому классу, что твои родители скоро умрут. Но тем хуже, когда все наваливается: когда умирают родители, когда твоего ребенка называют олигофреном, когда девушка собирает чемоданы и уходит. Ты оказываешься к этому не готов, начинается агрессия к себе, к окружающим. А надо просто как самураи вставать каждый день и говорить себе: «сегодня я умру» и «что я могу сделать каждый день, чтобы жизнь не была таким дерьмом?».
— Вы говорите, что кинотеатры не уверены, что соберут полные залы. А вы сами в этом уверены?
— Я уверен только в том, что мы сделаем все, что от нас зависит – мы вкладываемся в раскрутку, в каждом городе будет точечная, проплаченная реклама по соцсетям, по таркетингу. Мы делаем все, для того, чтобы люди узнали об этом фильме и о возможности его посмотреть и там уже сами решили – пойти или не пойти. А пойдут или не пойдут – сложно сказать.
— Как происходил выбор актеров на главные роли?
— Мне интересно всегда, когда на роли берутся неочевидные актеры, когда придумываются неожиданные ходы. На мой взгляд, большая беда нашего кинематографа в том, что у нас актеры подбираются на роли по типажу. Ярослава Жалнина я видел в разных фильмах, где он, глубоко положительный человек в реальной жизни, снимался в ролях а-ля «Гагарин». Но по-настоящему оценил, когда увидел его в короткометражке «A.D.I.D.A.S.» (режиссер – Федор Константинович). Там он играет примерно такого «Герыча». Я пообщался с ним и мы поняли, что и ему интересно сняться в том, что ему никогда не предложат в сериалах и большом кино, и я увидел, что он может это сделать. Не знаю, как воспримут его поклонницы фразы про анальный секс, но я считаю, что это вообще большой актерский подвиг Ярослава, что он согласился на такую роль и не боится показать себя таким – немножко туповатым, немножко вульгарным.
Евгений Алехин – это по-хорошему совершенно сумасшедший человек: поэт, рэпер, художник, писатель. Он случайно прочитал сценарий и сделал все, чтобы попасть в этот фильм. Он «вцепился в меня зубами», и после коротких проб я понял, что это то, что нужно. В жизни он совсем не такой как Матвей, но в этом самородке из Кемерово, оказывается, таятся таланты перевоплощения. Женя был уверен, что он будет играть Герыча, а я сказал: нет, ты будешь играть Матвея. «Вот этого ухлюпника?! Ок», – сказал Женя.
На Америку был «сумасшедший» кастинг. Сначала была одна актриса, потом другая. За неделю до съемок выбранная девушка вообще ушла с проекта. Мы за 4 дня посмотрели 53 московских актрисы, из которых подошли четыре, но и они не смогли из-за графика. С Анастасией Прониной мы встретились в кафе. Она была уставшей после репетиции, я был уставший после четырехдневного марафона поисков. И когда мы посмотрели друг другу в глаза, стало все понятно. В первый день съемок она присела поболтать с мальчишками: Женя ей что-то сказал, она на него цыкнула – мы посмотрели на это с оператором Сашей Танановым и сопродюсером Анастасией Гусенцовой и поняли, что именно такой должна быть Америка.
С Юлией Хлыниной вообще получилось очень просто. Я посмотрел «Все и сразу» Романа Каримова и разглядел прекрасную актрису в достаточно простой роли в достаточно простом, жанровом фильме про гопников. И я поверил, что эта девочка с хвостиком сможет сыграть тупую блондинку. И это действительно был неочевидный момент, потому что до этого речь шла о самых разных красотках, гламурных девицах, моделях и так далее. И оказалось, что я не прогадал. Кроме того, оказалось, что Юля и Настя – подружки, работают в одном театре. То, как они репетировали, – настоящий кайф. Спасибо Константину Аркадьевичу Райкину, что он воспитал таких двух актрис и вложил в них навыки по оценке, мимике. Работать с ними было просто шедеврально! Это очень талантливые актрисы!
— В фильме Вы выступаете и как автор сценария, и как режиссер, и как сопродюсер. Во время нашей беседы вы по очереди произносите фразы, которые могли бы принадлежать представителю любой из этих трех профессий… Так кто Вы больше? Вы вели этот продукт к конечном результату больше как режиссер авторского кино, как сценарист реальной истории или как продюсер, который хотел убрать все крамольные вещи, чтобы хоть какой-то прокат получить?
— Не забывайте, что на «Арбузных корках» я был еще и режиссером монтажа, и художником-постановщиком. На «Кинопоиске» у меня скоро будет уже некуда вписывать регалии! Ответ действительно немного шизофренический: на протяжении последнего года я как раз ощущаю растроение личности, потому что во мне постоянно борются режиссер-Гуц, сценарист-Гуц и продюсер-Гуц. И это доходило до смешного, когда на площадке меня в какой-то момент просили что-то переснять, дописать или вычеркнуть, я в шутку говорил: «Сейчас продюсер-Гуц поговорит с режиссером-Гуцем» или «Сейчас режиссер-Гуц поговорит с сценаристом-Гуцем». Например, для машины, которая участвовала в съемках, мы сделали специальные «мажорные» номера и каждое утро и каждый вечер шесть дней подряд у меня ассистенты прикручивали эти номера и выкручивали. А потом на монтаже режиссер-Гуц не взял ни одного кадра с этими номерами. И продюсер-Гуц очень сильно ругал режиссера-Гуца за это.
Но, наверное, приоритет все-таки у Гуца-режиссера. Потому что это мой дебютный полнометражный фильм, к которому я шел три года после ВКСР. И вопреки многим людям, которые мне говорили, что нельзя это снимать, что глупо снимать за свои деньги и многое другое, я все-таки начал снимать с тем, чтобы снять это так, как я это вижу и быть единственным ответственным за результат. Когда мне говорят «даже не пытайся», я начинаю очень злиться, собирать всю волю в кулак. У меня получается даже лучше, когда мне говорят «даже не пытайся». Сколько человек на стадии написания сценария, съемок и пост-продакшна мне говорили «ты дурак», посчитать – пальцев не хватит. Но теперь фильм в прокате и, видимо, я все-таки не дурак. Я сам себе доказал в первую очередь, что я могу что-то снять и организовать. Многие из моих друзей уверены, что без большого бюджета, без крутого продюсера полнометражный фильм не снять. Для того, чтобы снять на свои деньги, нужно не раздувать бюджет, нужно писать соответствующий сценарий. Мы уже на стадии сценария понимали, что нужно использовать минимум светового оборудования – соответственно локация должна быть натурная; значит, это будет пляж, а не квартира, как предполагалось изначально. Потом мы понимали, что мы не потянем больше десяти смен – потом восьми смен. Тогда я поставил требования, чтобы были две недели репетиций.
— Какие отзывы от зрителей и мастеров (Борис закончил мастерскую В. Хотиненко, П. Финна, В. Фенченко в 2012 году) вы уже получили?
Большая премьера фильма состоялась на фестивале «Движение» – как раз в Омске. Честь им и хвала, что они этот фильм взяли. Стас Тыркин, словно крестный отец этого фильма, сам мне написал с просьбой дать посмотреть картину, а потом ответил, что берет ее в программу.
И это была шикарная фокус-группа – 500 человек на премьере. Из них 50 человек – это московская тусовка, пресса, а остальные – простые люди, молодежь, в основном. И мы отслеживали всю реакцию – она, как я и предполагал, полярная. Для меня самое плохое, если фильм оставит равнодушным. Если фильм вызывает вопросы, прощение или, наоборот, отвращение, пусть будет так. Я к своим тридцати шести годам научился понимать людей и понимать, чем вызвана их реакция на то или другое. Гораздо ценнее, когда обычные люди после показа подходили и жали мне руку. На показе в Омске были также люди, которым некоторые моменты и мотивы фильма биографически близки, и мне было страшновато им показывать. Но они очень адекватно среагировали. Критики также хорошо отреагировали – вышли статьи в журналах «Сноб», «Искусство кино». Хотя когда я снимал, я совершенно не думал о критиках. Мне было важно, чтобы это было понятно для зрителей и для коллег, для мастеров моих.
У меня прекраснейшие отношения с мастерами, они мне много дали – «строили» мне мозг. И благодаря Владимиру Алексеевичу Фенченко, который, по сути, породил меня таким, каким я стал сейчас, я снял этот фильм, потому что он в свое время сказал мне не заниматься чушью, а снимать про свою жизнь. Я и стал снимать про свою жизнь – про то, что я знаю. И за это, конечно, большое спасибо всем троим – большое спасибо за все, что они делали во время обучения.
Фильм им я показывал уже отдельно – после фестиваля. Так получилось, что во время работы над картиной они никаким образом не были задействованы: не читали сценарий, не давали советов. Диалог после просмотра был короткий, но конструктивный – потому что в отличие от многих, мои мастера стараются конструктивно говорить: смотри, там вот накосячил, а вот это хорошо, а вот это так, а вот так. Я все это выслушал и сделал для себя выводы. Про косяки фильма я и так знаю и не собираюсь от них отказываться – «ой, вы ничего не понимаете, это гениально». Нет, я все понимаю, без косяков никуда, но я все равно доволен тем, что получилось.
— Что дальше?
В данный момент я продюсирую короткий метр; с другим уважаемым продюсером мы обговариваем съемки моего второго фильма, где я вновь выступлю как сценарист и как режиссер. Есть сценарий двух сериалов. Но также у меня есть и запасной вариант: сценарий малобюджетного фильма, который я могу сам снять.
Я хочу снимать по своим историям. Наверное, есть хорошие сценарии, но я их пока не читал. Потому что, как говорил Фенченко: «Боря, у тебя в голове столько историй из твоей жизни, что тебе хватит на несколько фильмов».
Кстати, к ленте выпущена еще и книга «Арбузные корки»– это сборник рассказов, который можно читать независимо от фильма. В них есть знакомые герои: Герыч, Америка, Матвей, но и еще семь помимо них – итого десять разных героев. Истории страшные, жуткие – вот книжка действительно «18+». Она будет издана небольшим тиражом. Книга посвящается всем моим друзьям, которые смогли дожить до 35 лет.
Беседовала Наталия Егорова
* * *
Трейлер фильма:
* * *
Расписание проката фильма «Арбузные корки»:
Москва–с 10 ноября в к/т «Пионер»
Санкт-Петербург – с 10 ноября в к/т «Родина»
Омск –с 10 ноября в к/т «Галактика»
Нижний Тагил – с 17 ноября в к/т «Родина 3D»
Челябинск – 16 ноября спецпоказ к/т им.Пушкина
Ярославль –20 ноября спецпоказ в к/т «Нефть»
