Журналист Григорий Туманов: Док «Право на выстрел» мог бы стать и многосерийным подкастом

Российский журналист, соавтор подкаста «Мужчина, вы куда?» Григорий Туманов выступил соавтором документального фильма-расследования «Право на выстрел», который выходит сегодня, 24 ноября, в онлайн-кинотеатре KION. Картина посвящена проблемам незаконного оборота оружия в России. В интервью MovieStart он рассказал о том, как дилетантство может добавить шарма проекту, в чем отличие между документалистикой и журналистикой и в чём прелесть сериала «Слово пацана». Интервью входит в цикл публикаций «Русский док: история и современность», подготовленных при поддержке АНО «ИРИ».

— Григорий, как Вы оказались в проекте «Право на выстрел»?

— Мы с его режиссёром Родионом Чепелем были знакомы довольно давно, ещё с тех времен, когда я трудился в традиционных медиа. Как известно, у него есть хороший опыт взаимодействия с KION, со стороны которого поступило предложение сделать фильм о проблеме неправомерного использования оружия в России. Когда он пришёл ко мне с идеей поработать вместе над этой картиной, я к тому времени уже был вовлечён в собственный проект под названием «Мужчина, вы куда?» – подкастом, в котором с гостями обсуждаю типичные проблемы мужчин в нашей стране. Поэтому в некотором смысле совокупность ряда факторов привела к тому, что фильмом «Право на выстрел» начали заниматься именно мы.

— Как проходили съёмки? Что было самым сложным в процессе?

— Сама идея возникла в ковидные времена, далее – согласование бюджета, сметы, формирование команды и прочие формальности. Непосредственно на съемки у нас ушло порядка трех-четырех месяцев. У нас была отличная гостевой продюсер, которая очень помогала с поиском и взаимодействию с героями. Что касается сложностей, наверное, мне было не так просто быстро адаптироваться к работе в кадре, потому что она отличается от работы с текстами, но в общем-то дальше всё прошло очень хорошо. И тут моё дилетантство, может, даже добавило некую изюминку проекту.

— Вас можно отнести к категории авторов, которые не дают прямого ответа на вопрос, оставляя это зрителю.

— Да. Мне кажется это продолжением той журналистской традиции, на которой мы с Родионом воспитаны: право двух источников, трех экспертов – нужно беспристрастно отражать проблему, не выражать прямого отношения к проблеме, а предоставлять зрителю самому сделать для себя вывод. В наше время и без того много авторов, которые директивно направляют свою аудиторию, предоставляют ей готовые ответы. Хотелось этого избежать, и я рад, если получилось.

— И всё же поделитесь своим мнением относительно того, кто и когда может владеть оружием?

— Мне кажется, когда ты планируешь заниматься чем-то, что несёт потенциальную угрозу для окружающих, нужно прежде хорошенько разобраться в себе – зачем тебе это надо. Возможно, с помощью оружия, экстремального вида спорта, большой машины и прочих вещей ты пытаешься справиться с какими-то внутренними комплексами, которые мешают жить более спокойной жизнью. Конечно, в ряде случаев оружие действительно является сопутствующим предметом в каком-то хобби, например, охоте. Кстати, говоря об охотниках в фильме, было очень интересно исследовать феномен мужских сообществ – по какому принципу мужчины объединяются в нашей стране. Ведь с определенного возраста становится всё сложнее находить и заводить друзей: мы все замкнутые – проявлять чувства нас не особо учили. А тут есть определенное дело, ты нашел своих и успокоился.

— Темы «опасностей» не новые для Вас. В «Коммерсанте» Вы писали и про оружие, и про экстремизм. Это были Ваши личные предпочтения или заказ редакции?

— Действительно, в редакции, как правило, есть пул тем, внутри которых ты работаешь. Но мне было это интересно. Я всегда рассматривал журналистику как некую авантюру, дающую возможность заглянуть в мир разных людей, непохожих друг на друга, посмотреть на жизнь их глазами, не погружаясь и не становясь частью их культуры. Работа журналистом действительно сводит с людьми, с которыми едва ли ты столкнёшься в обычной жизни. Взять тот же радикальный ислам, которым я плотно занимался. Это же чрезвычайно интересно – понять мотивацию человека, для чего он встаёт на этот путь, рискует своей жизнью, жизнью близких, не за деньги и прочие материальные блага, а за личные убеждения. Это и страшно, и завораживающе, и интересно, и в итоге печально. Действительно, меня интересуют подобные проявления в жизни. Со временем, когда ты зарекомендовываешь себя или уходишь в относительно свободное плавание, то можешь добавлять какие-то любопытные подходы, пропускать что-то через себя. Так и рождаются собственные проекты, а затем поступают предложения от коллег и партнеров сделать что-то ещё.

— Можно ли сказать, что Вы уходите в кино из журналистики?

— Не думаю, во всяком случае пока. Работа над документальным проектом «Право на выстрел» стала для меня способом попробовать что-то новое. К тому же мне кажется, что не стоит жёстко отделять кино от журналистики, для меня важнее традиционный симбиоз этих отраслей. Взять, к примеру, телевидение 1990-х – начала нулевых, тот же НТВ Леонида Парфёнова. Это же большая школа с отчасти художественными приёмами как в документальном материале. У нас имеется подобный опыт взаимодействия, нужно просто оглянуться назад, где можно найти много всего интересного. Конечно, в нынешние времена телевидение жёстче поделено на журналистику, пропаганду и интертейнмент. Поэтому развлекательное всё больше уходит на онлайн-платформы, где контент может подаваться интереснее – там больше экспериментов и с форматом, и с подходом.

— Но всё же Вы нащупали грань между блогингом и филммейкингом?

— Не могу сказать, что как-то глубоко разбираюсь в кино – я только встал на этот путь. Зато я давно в журналистике. В данный момент деятельности чувствую, что эта грань очень тонкая. Сериал «Право на выстрел» мог вполне себе быть как многосерийным подкастом, так и документальным фильмом.

Между журналистикой и документалистикой не такой уж большой зазор – мне всегда казалось, что если мы рассказываем историю на основе реально существующей фактуры, то принципы и цели одни – ты должен удивлять свою аудиторию, находить любопытные детали, уметь использовать их. В документалистике то же самое, просто работа более длительная, кропотливая. Ты не с блокнотом или диктофоном приходишь к герою, а с камерой, и тебе надо раскрыть человека, чтобы он перестал обращать внимание на смотрящий на него объектив. Понятное дело, что между создателями контента есть конкуренция, у некоторых есть амбиции продвигать свой продукт на разных площадках. Вспомним Николая Картозию – который, работая в сфере развлекательного контента, делал ставку на «большое» телевидение. Есть более консервативный формат – формат «Первого канала», у такого игрока более строгие правила взаимодействия с авторами.

— Что нужно сделать для того, чтобы ваш фильм попал на «Первый»?

— Я был бы только рад тому, если наш фильм выйдет на «Первом», если максимальное количество человек посмотрит его. Но не знаю, что нужно сделать для этого, может быть, Игорь Мишин смог бы этому помочь (смеется). Если серьезно, то такие задачи, думаю, решают специально обученные люди.

— У Вас есть планы по продолжению и углублению своих отношений с киноиндустрией? Есть ли какие-нибудь проекты в разработке?

— У меня пока нет четкого плана по выстраиванию этих отношений, но я готов. Мы с Антоном Желновым сделали небольшую библию персонажей для нашего фильма про предпринимателей, оставшихся в России после начала СВО и создающих интересные проекты. Сейчас ищем партнёров и собираем фактуру. Говоря про проекты, близкие к концепту «Мужчина, вы куда?», мы с моим партнёром Славой Козловым прорабатываем возможность проведения исследования регионов и мужчин, проживающих в них. Буквально на одной из последних микролетучек наше внимание оказалось прикованным к интересной статистике – в некоторых субъектах РФ женское население сильно превышает мужское. Это очень любопытно нам, и сейчас мы проводим исследование, пытаемся определиться с форматом: то ли это будет мини-сериал о серьёзном, то ли развлекательный влог о жизни этих мужчин. В общем, нам хочется отправиться в регионы и посмотреть, что там происходит. С Москвой примерно всё понятно, она очень пёстрая и неоднородная по этническому, социальному составу, а вот в регионах любопытно – какие проблемы там стоят наиболее остро, как меняются гендерные роли, меняются ли они, как мужчина строит свою идентичность сегодня и т.д. Ещё работая в GQ, я предлагал коллегам сделать такое роуд-муви для нашего «Ютуба», но тогда им тема не показалась актуальной.

— Вернёмся к сериалу «Право на выстрел». Чем Вы вдохновлялись в процессе кинопроизводства?

— Мне кажется, я шел по наитию – пытался донести определенный месседж до аудитории. Плюс, повторюсь, я был не единственным автором этого проекта. У меня были прекрасные наставники – профессионалы своего дела, на голову выше меня в этом мастерстве: Родион Чепель, команда KION, которые прекрасно разбираются в том, что делают, и это очень круто – я многому научился у коллег в процессе совместной работы.

— А что можете сказать про открытые источники? Когда Вы смотрели в последний раз док и какой?

— Трудно кого-то выделить. Это как старый добрый вопрос про три любимых книги. Понятно, что когда мы добрались до Ленинградской области, это уже Балабанов чистой воды. А так – разные источники вдохновения.

Вот вышел сериал «Слово пацана» Жоры Крыжовникова. С одной стороны, это игровой проект, но также экранизация романа «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970-2010-х» Роберта Гараева. Произведение абсолютно документальное, автор записывал воспоминания своих сверстников, которые были соучастниками и живыми свидетелями этого казанского феномена. Вообще это большая радость, что такой сериал получился – вот вам пример симбиоза документальной прозы и художественного кино. Поэтому повторюсь, что не хотел бы определять свою деятельность и как-то идентифицировать себя. Главное не в том, чтобы работать в каком-то конкретном жанре и даже сфере, а в том, чтобы проживать жизнь, интересоваться ею, подмечать что-то любопытное и делиться этими замечаниями с другими.

Беседовала Аля Колдунова