Создатели фильма «Огненный лис»: Риск не снять док о дикой природе есть всегда

Пожалуй, самым популярным документальным фильмом этого года стала работа Дмитрия и Анны Шпиленков «Огненный лис», вышедшая в прокат 18 мая и собравшая 90 млн рублей. Картина на примере жизни камчатских лис раскрывает мир диких животных, удивительным образом похожим на мир людей, а также представляет красоты Кроноцкого заповедника. Мы обсудили с кинематографистами ключевую идею проекта, условия съёмки хорошего дока о природе, а также проблему сохранения окружающей среды и методы работы с юными зрителями. Также спикеры поведали, о чем будет их новый фильм и как трансляция даже самых «правильных» ценностей может причинить вред живой природе. Интервью публикуется в рамках спецрубрики «Русский док: история и современность», созданной при поддержке АНО «Институт развития интернета».

— Дмитрий, Анна, поздравляем вас с успехом. Как сами думаете, чем он обусловлен?

Дмитрий: Честно говоря, мы не ожидали такого успеха, мы сердцем делали эту картину, как, в общем-то, и другие наши фильмы. Может быть, прокатчики в этом смысле более прозорливые, они точнее могут предположить, будет ли фильм проходным или найдет живой отклик у аудитории. С другой стороны, почему нет? Это семейное кино, история увлекательная, позитивная, картинка красочная – людям нравится. Некоторые наши зрители несколько раз пересматривали фильм.

— Судя по данным открытых источников, это ваша четвертая работа, посвященная дикой природе. Поменялся ли зритель за эти 10-15 лет?

Дмитрий: Я бы подчеркнул несколько моментов. Во-первых, не нужно забывать, что культура смотрения дока формируется годами. Необходима работа с несколькими поколениями: нужно время, чтобы приобщить зрителя к документальному кино, выработать культуру смотрения. Второй момент – док доку рознь. Например, мужчинам больше нравятся познавательные фильмы, с фактами, цифрами – их надо информационно насыщать. Такой фильм, как «Огненный лис», им менее интересен: наша история более эмоциональная, она скорее симпатична женщинам и детям, отлично подходит для семейного просмотра. В третьих, надо отметить, что интерес к доку и научпопу всегда был жив в нашей стране. Поэтому мне кажется, надо просто делать документальные фильмы максимально доступными для широкой аудитории.

— Как шли поиск и взаимодействие с целевой аудиторией? Вы сами разрабатывали концепцию продвижения или совместно с прокатчиками?

Анна: Наверное, вместе. У нас изначально было понимание, что ядром целевой аудитории являются дети до 12 лет и их родители, преимущественно женского пола. Поэтому мы выбрали издание Woman.ru в качестве нашего ключевого информационного партнера – сознательно отказавшись от плотного взаимодействия с изданиями, пишущими о путешествиях. Конечно же наш зритель не ограничивается только вышеперечисленной социальной группой: на сеанс приходят и влюбленные пары, компании друзей, но 70% нашей аудитории – это всё же женщины с детьми.

— В одном из интервью вы определили фильм «Огненный лис» как семейное кино с элементами документалистики.

Анна: Скорее всего, это интерпретация журналистов. «Огненный лис» – это документальное кино, ведь в его основе документальные кадры, результат трехлетних наблюдений в живой природе, ужатых в полтора часа. В природе приходится ждать, когда произойдет какое-то действие, дикие звери – это не нанятые актёры, которые выполняют всё по команде режиссёра. Однако нельзя не отметить, что это документальное кино с элементами художественного, потому как мы сконцентрировались на главном герое – в фильме четко представлена линия развития его истории.

— Вы ориентировались на работы коллег по цеху?

Дмитрий: Неким референсом для нас был научно-популярный фильм «Белая медведица» (Polar Bear) Аластера Фотергилла и Джеффа Уилсона. Это яркая и сильная работа, но это всё же научпоп. Мы же в своём фильме стремились передать основную мысль о том, что каждое животное – это личность. Животные испытывают такой же спектр эмоций, что и мы. Они так же уходят в депрессию, тоскуют, горюют, ревнуют, любят, радуются и т.д.

К сожалению, в обществе по-прежнему устойчив стереотип в пользу того, что дикие звери не обладают сознанием: это существа, живущие одними инстинктами, что никакие это не личности, а особи, в лучшем случае имеющие свой порядковый номер каждая. Поэтому их можно препарировать, исследовать, использовать в своих целях и т.д. И мы хотели доказать зрителю обратное, представив перипетии, которые преодолевают наши герои на своём пути. Научпоп можно снять за полгода, а чтобы сделать такую работу, как «Огненный лис», придётся задержаться. Но оно того стоило.

— Вас упрекали в постановке.

Анна: Да, бывало, нас спрашивали, как это так – лис, например, отпугивает медведя? Так не бывает. Бывает! Оказывается, такое бывает, и наша съёмка – тому свидетельство. Если взглянуть внимательнее, можно увидеть, что качество этих сцен ниже, потому что это кадры фотоловушки. Если бы мы что-то придумывали, нам пришлось бы использовать компьютерную графику, дорисовывать придуманные сцены. В этом и суть проекта – показать, насколько удивительные дикие животные и что мы так мало знаем о них.

— Кто придумал повествование от первого лица и с какой целью?

Анна: Я придумала. Мне казалось, это лучше всего сформулирует нашу концепцию, которая заключается в том, что животные – такие же полноправные жители планеты Земля, что и люди.

Дмитрий: Повествование от первого лица помогло нам лучше передать эмоции наших героев. Например, лиса Лава, возлюбленная Ветра (главный герой – ред.), старше, мудрее и опытнее его, и как нам это лучше передать зрителю? Мы старались как-то перевести их действия на наш язык.

— Дмитрий, вы немалую часть своей жизни посвятили охране окружающей среды. Изменилось ли отношение общества к данной теме за последние годы, на ваш взгляд?

Дмитрий: Когда мы боролись с браконьерами на Камчатке, то часто сталкивались с непониманием и неодобрением местных жителей. Многие из них привыкли относиться к заповеднику и его обитателям как к источнику удовлетворения своих потребностей, и мы для них были странными, неправильными людьми, мешающими им жить на своей земле. Постепенно мы пришли к выводу, что нужно работать с умами и сердцами детей, с детства прививать людям бережное отношение к природе. Этим обусловлена та просветительская деятельность, которую мы ведем параллельно с кинопроизводством. Например, в ходе работы над «Лисом» у нас накопилось множество познавательного материала, часть которого мы перенесли в образовальное издание для школьников. Мы бесплатно разослали её электронную версию по заповедникам, школам, библиотекам и другим образовательным учреждениям страны. Будем надеяться, что педагогам она пригодится в воспитательных и образовательных целях.

Анна: Мы и сейчас сталкиваемся с непониманием людей. Одна зрительница очень восторженно отозвалась о фильме «Огненный лис», похвалила нас за идею и работу и заявила, что придёт на премьеру в лисьем воротнике. Ну как это возможно?

Вообще у Дмитрия, конечно, более длительный и серьёзный путь защиты интересов животных и больше опыта работы с аудиторией, в особенности с молодой, поэтому в каких-то вопросах он может быть весьма скептически настроен. У меня более позитивный взгляд, я смотрю на цифры: наш фильм посмотрело 360 тыс. человек. Мы выходили в достаточно конкурентный период – одновременно с «Лисом» в кинотеатрах вышел фильм «Каждый мечтает о собаке», с которым у нас, понятное дело, полное совпадение по целевой аудитории, плюс в этом фильме сильный звёздный состав. Во второй уикенд вышел мультфильм «Пушистый вояж», а люди всё идут на документалку о дикой природе. Это о чём-то говорит.

— Как на проблемы окружающей среды смотрит наше государство сегодня?

Дмитрий: Мне кажется, в последние годы предпринимаются правильные шаги в сторону её защиты, на той же Камчатке с браконьерами успешно борются, причем весьма эффективно работают программы познавательного туризма. Такая модель была применена в своё время в африканских странах. Очень сложно совершать противоправное действие в местах скопления людей и центрах притяжения внимания общественности. Однако туристические маршруты в дикой природе надо тоже прокладывать рационально – нужен баланс, чтобы потоком визитёров не разрушить экосистему той или иной местности.

У нас в стране более 100 заповедников, и надо отметить, что сейчас они справляются с этой задачей. Система разработана, она действует, но не хватает общественного внимания и, соответственно, поддержки граждан на бытовом уровне. В сознании обывателя заповедники – это какие-то закрытые территории, не имеющие никакого отношения к их жизни. Мой брат Игорь основал заповедник «Брянский лес», люди сначала плохо понимали, зачем это им нужно. То есть как и к вопросу о кино – всё сводится к работе с людьми, формировании определённой системы ценностей.

— Внимание общественности к тем или иным проблемам отлично привлекают медийные личности. Вы не пытались наладить партнёрство с кем-то из знаменитостей в рамках продвижения «Огненного лиса»?

Дмитрий: Нет, мы всё делали своими силами. Может быть, в следующий раз поработаем с кем-то в связке. Знаменитости – это хорошо, но тут хотелось бы отметить, что есть обратная сторона такой рекламы. Можно благими намерениями причинить вред. В своё время был очень популярным фильм о енотах «Помпоко: Война тануки в период Хэйсэй» Исао Такахаты. После этого в мире появилась мода заводить енотов. Но беда в том, что еноты моментально адаптируются к жизни с человеком, привыкают к тем благам и удобствам, которые могут предоставить люди, и начинают активно размножаться. Тогда, в 1990-е годы, в некоторых странах выросла их популяция, и возник вопрос – что с ними делать? Не отстреливать же. Так же ведут себя и лисы, и медведи, и многие другие звери. Прикорми однажды лисёнка, он перестанет охотиться и придёт к тебе ещё раз. Прикорми медведя, он придёт ещё, и если ты ему не дашь еды, он может кого-то задрать насмерть. То есть тут срабатывает обратный эффект – человеческое сострадание может дорого обойтись и животному, и человеку. Поэтому опять же – нужны баланс и осознанность. Про это и «Огненный лис» – на планете есть два мира – мир людей и мир зверей. Оба они тесно соседствуют, и нужно с уважением относиться к миру дикой природы – не вторгаться в него, относиться бережно. Мы опасаемся, что после выхода нашего фильма некоторые зрители не заметят главный посыл фильма – «у каждого должен быть свой дом, у диких зверей тоже, и мы – люди – должны его сохранить». Но вместо этого как бы они, умилившись главным героем, не захотели, чтобы этот лисёнок жил у них дома, а не у себя. Надеемся, что этого не произойдёт, хотя бы потому, что это запрещено законом.

Также некоторые авторы снимают фильмы про дружбу диких животных и человека. На наш взгляд, с такими темами тоже опасно играть – нужно уходить от этого в сторону наблюдения. Дикий зверь должен бояться человека – тогда у него появляется больше шансов выжить.

Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, отмечу, что да, безусловно, для продвижения гуманных идей надо задействовать все возможные инструменты, включая партнёрство с лидерами мнений. Но надо делать это очень аккуратно, осознанно и с глубоким пониманием проблематики, чтобы не переборщить.

— Вопрос к Анне. Как вы психологически выдержали работу в этих условиях? Три года в сложной климатической зоне, без элементарных бытовых удобств, среди диких зверей.

Анна: Я бы ответила встречным риторическим вопросом: как бы я выдержала в городе, не будь этого проекта. Мне как раз тяжело и физически, и психологически жить в городской среде. На природе гораздо более комфортно. Но это вопрос личного выбора – это либо твоё, либо не твоё. Моя мама – школьный учитель, и я, например, не представляю, как она работает с детьми. Это точно не моё. С другой стороны, я прожила всю сознательную жизнь в городе и понятия не имела, как живётся на природе. Пока не попробуешь, не поймёшь.

— Дмитрий, как вы поняли, что Анна справится?

Дмитрий: Анна – сильный человек, увлечённый общим делом. Она, как и я, доводит дело до конца, полностью отдаёт себя ему. К тому же у нас не было бюджета на съёмочную группу – любого единомышленника в таком сложном и длительном проекте нужно оплачивать, а первые два года мы снимали фильм практически за свои деньги. Вначале небольшую поддержку оказала одна благотворительная организация, но остальные деньги пришли позднее.

— Как понять начинающим кинематографистам, что им можно и нужно ехать снимать в дикую природу?

Анна: Если брать док о живой природе, это всегда риск не снять его. Ты можешь приехать к лисам, а они не будут у тебя сниматься. Ты не их режиссёр, ты им, как нынче модно выражаться, не зашёл по каким-то причинам. Нас, например, многие лисы не выбрали, не подпускали к себе. И никто из них тебе не даст обратную связь, так что можно прилететь и вернуться ни с чем. По этой причине мы не рисковали подаваться на гранты и питчинги – сначала нужно было убедиться, что мы сможем набрать достаточное для будущего фильма количество материала.

Какой совет дать тем, кто очень хочет снять дикую природу, но не знает, получится ли и как это сделать? Наверное, нужно начинать с маленьких проектов или принять участие в чужих проектах, где не надо нести ответственности перед теми же грантодателями. Также можно попробовать себя в качестве волонтёра в заповедниках. Администрации заповедников любят пускать съёмочные группы на съёмки, если идеи проектов созвучны их концепции. Им не надо платить за работу на данной территории, они могут помочь решить административные вопросы, дают лодки, инструкторов и т.д. Главное, чтобы это была взаимная помощь. Мы, например, помогали патрулировать территорию, снимали с коптеров. Патрулирование входит в круг обязанностей заповедников и национальных парков, им нужно отчитываться в Минприроды, и тут мы поучаствовали в этом – всем польза, и государству, и кино, и дикой природе.

Дмитрий: Ещё надо не ждать мгновенного успеха, нужно гореть этим проектом и двигаться вперёд, во что бы это тебе ни встало. «Нерка. Рыба красная» имела фестивальный успех, получила 80 наград в 50 странах, но денег не принесла. Для того чтобы сделать фильм о лисах, мы запускали краудфандинг, печатали книгу, после чего получили небольшой грант ПФКИ. В общей сложности на создание «Нерки» ушло 10 лет жизни, это было во времена разгула браконьеров. Это, кстати говоря, на время выключило меня из кино: в какой-то момент я ощутил потребность подключаться к проблеме. Я подумал, мои товарищи борются с преступниками, а я что – просто сторонний наблюдатель? Поэтому я отложил камеру на некоторое время и работал с ними. Но в конечном счёте именно этот период и придал новых сил для завершения работы над фильмом про нерку и, быть может, зарядил меня на создание новых. И вот появился «Огненный лис».

— Многие кинематографисты отмечают нехватку кадров, в особенности эта проблема актуальна для съёмки в сложных природных условиях. Не все столичные операторы готовы работать в поле.

Анна: Это правда. Была ситуация, когда у Дмитрия был волонтёр, и он сломался, не справился. К нам на Камчатку просились операторы, но мы отказали, потому что на них просто не было денег. На самом деле каждому начинающему кинематографисту нужно понимать, что многие известные проекты создавались на голом энтузиазме и проходили серьёзные испытания. Об этом в индустрии как-то то ли быстро забывают, то ли не любят вспоминать. Со стороны же кажется, будто там изначально были какие-то сумасшедшие бюджеты, и фильм создавался в самых благоприятных условиях.

Дмитрий: Ещё полезно осуществлять подготовительную, разведывательную деятельность. Вот мы сейчас едем в ознакомительную экспедицию перед съёмками нового большого проекта. Нужно изучить локацию, оценить условия проживания и работы и т.д. Это важно.

— Следующий ваш проект – про камчатских медведей?

Дмитрий: Да. Вообще мы хотели снять фильм про песцов в Арктике, но на него нужно больше бюджета. Поэтому пока мы решили вернуться Камчатку и завершить задуманное – мы её знаем, исходили пешком, у нас уже накопилось материала и идей, поэтому переключились на медведей. Мы планируем пойти дальше, вглубь долины гейзеров, и показать удивительные места, о которых мало кто знает. Посмотрим, надеемся, получится.

— Чем новый фильм будет отличаться от ««Медведи Камчатки. Начало жизни»?

Анна: «Медведи Камчатки. Начало жизни» – это классический документальный фильм о дикой природе, в нем нет героя и драматургии вокруг него, нет истории. Сам фильм снимался всего семь месяцев, за это время очень сложно снять эмоциональную историю. В новом фильме мы бы хотели использовать тот же художественный подход к документальному материалу, который получился с лисами. Хочется найти героя, показать его уникальный характер и судьбу. Этот проект снова потребует не одного сезона съёмок.

— В «Огненном лисе» медведь вообще выступает злейшим антагонистом этих рыжих хищников.

Анна: Это действительно так – лисы страдают от более крупных хищников, включая медведей, так устроен мир дикой природы. Но чтобы скрасить эту суровую правду жизни, мы показали несколько забавных эпизодов, например, как лис отгоняет медведя от своей норы, как он дразнит его, мешая рыбной ловле, и т.д.

— Расскажите, пожалуйста, о дальнейшей судьбе «Огненного лиса». Вы взаимодействуете с онлайн-платформами?

Дмитрий: В данный момент наши дистрибьюторы ведут переговоры, посмотрим.

— Ваши планы по международному продвижению.

Анна: Мы подались на фестивале, но пришло много отказов – по политическим причинам. Пока нас приняли только на фестивали в Ротердаме и на Greenscreen в Германии.

— Есть ли у вас мысли снять док на другую тему?

Анна: Однозначно нет – только природа.

— Насколько специфично российское документальное кино, на ваш взгляд?

Дмитрий: Мы можем говорить только о своей нише. Из фильмов, которые выходят в прокат, мы знаем и любим фильмы Сергея Дебижева, и Леонида Круглова «В Арктику». Это очень хорошие мастера, которые создают прекрасные картины. И это здорово, что они доходят до массового зрителя.

Анна: Я бы отметила одну тенденцию в доке про живую природу, сформировавшуюся в последние годы. Как и мы, другие авторы тоже наделяют своих героев человеческими чертами – называют их по имени, показывают их характеры, перипетии. Картина Пиппы Эрлиха и Джеймса Рида «Мой учитель – осьминог» (My Octopus Teacher) вообще выстроена так, что там человек смотрит на животное снизу вверх! Фильм получил Оскара. Можно и «Белую медведицу» отнести к категории таких фильмов – у главной героини есть имя И такая тенденция очень хорошо влияет на сознание человека. Мы суперуспешный вид, нас восемь миллиардов на планете, мы поглотили её, но в наших интересах сохранить природу, чтобы выжить и самим.

 

Беседовала Алевтина Колдунова