Владлена Санду: «Мы живем во времени, в котором человек свободен и использование человеческого труда просто так – ненормально»
24 января – 4 февраля в Роттердаме прошел очередной международный кинофестиваль, один из крупнейших в Европе. Режиссер Владлена Санду – выпускница ВГИКа, мастерской Алексея Учителя уже во второй раз представляет здесь свою картину. В прошлом году в основной конкурс фестиваля вошел ее дипломный документальный фильм «Святый боже», а на этом смотре режиссер совместно с соавтором Алиной Котовой представила фильм «8 картин из жизни Насти Соколовой». Главная героиня фильма – выпускница факультета журналистики, которая пытается устроиться на работу. В короткометражном конкурсе участвовало 22 картины из 18 стран мира. Владлена Санду рассказала редакции moviestart о своем фильме, участии в фестивале и о своей режиссерской позиции.
Владлена, Вы – молодой и очень интересный режиссер. Что, на Ваш взгляд, является важным для режиссера сегодня?
Мне кажется, что сегодня особенно важно уделять внимание художественной составляющей фильма. В этом году, в России, выходит более 40 дебютов. Это – более 40 новых авторов. Возникает вопрос: чем эти авторы друг от друга отличаются? Мне кажется, самое главное в режиссуре – точка зрения, киноязык автора. На сегодня – это одна из главных тем, которую нужно освещать. Ведь ты не просто следуешь за историей, а ты несешь определенную точку зрения. То, как ты видишь и преподносишь – самое главное. Для меня Роттердамский фестиваль – удивительная площадка. На ней представлены работы, которые абсолютно «crazy». Здесь главным становится то, как это сделано, та самая точка зрения. Нам важно понимать, как происходит формирование киноязыка сегодня. Самое главное – не передать историю и сюжет, а передать чувство, (как я его испытываю) и сделать это так, чтобы его начал испытывать еще кто-то. И именно это становится предметом режиссуры. Ощущение, что мы все пошли за сюжетом, теряя связь с самым ценным, с творческой интуицией, которая как раз абсолютно противоположна сюжету. Она привносит в сюжет абсолютно иррациональные вещи. Поэтому, любой молодой режиссер должен понимать, куда он стремится. Если ты получаешь образование, чтобы обслуживать индустрию, тогда ты должен умело, четко, достаточно дешево, экономно рассказывать сюжет. Но в этом случае мы сталкиваемся с серьезным вызовом – очень высокой конкуренцией.
Конечно, любой хороший продюсер мечтает открыть прекрасного режиссера. Но вам не кажется, что сейчас большинство русских продюсеров ищут что-то более простое, что можно снять дешевле, что-то очень зрительское и потенциально прибыльное?
Я не совсем согласна. Но это — главная проблема, с которой я столкнулась после моего участия на одном из важнейших кинофестивалей страны, Кинотавре в 2015 году. Там я представила свой фильм «Кира». Это – моя курсовая работа, после чего мне посыпались предложения от разных телеканалов и продюсерских центров. Мне стали предлагать сценарии, с которыми можно выйти в дебют, то бишь, получить деньги от государства. Мне присылают сценарии, просят от меня обратную связь и говорят: «Мы готовы с Вами работать, давайте подаваться в Минкульт на финансирование этого проекта». У меня возникает вопрос: почему этот сценарий интересен конкретному продюсеру. Я им говорю: «Я прочла сценарий и я не очень понимаю, зачем я Вам нужна». Они отвечают: «Ну, ты сделала хорошую работу. Давай снимем». Я спрашиваю: «Как Вы себе это представляете?» Они: «Ну, просто. Общий план, средний план и так далее». Далее мне предлагают художественное решение, актерский состав, оператора и сценарий. Отвечаю: «Мне это неинтересно».
Так, за последние пару лет я отказалась от участия в достаточно большом количестве проектов. Иногда я сталкиваюсь с тем, что люди в недоумении, ведь, по их мнению, они дают мне шанс. Я считаю, что встреча продюсера и режиссера – такое же таинство, как встреча мужа и жены. Мой опыт показывает, что есть прекрасные продюсеры, удивительные.
Надо уметь ждать?
Нет. Нужно точно понимать, что ты делаешь. Это – первый вопрос. Для меня этот вопрос четко встал на 3-м курсе ВГИКа: что ты здесь делаешь и для чего ты занимаешься кино. Либо ты работаешь для удовлетворения индустрии, либо ты делаешь то, что тебе интересно и индустрия будет реагировать. В моем случае, поскольку мне это было понятно, я пошла по пути взаимодействия с индустрией, но я взаимодействую на той территории, на которой индустрия говорит: «Нам интересно то, что ты делаешь, мы хотим попробовать поработать с тобой, потому что ты делаешь это именно так». Мне очень повезло. Я сейчас работаю в большом проекте – сериале на канале ТВ3, с продюсерами Валерием Федоровичем и Евгением Никишовым. На этом проекте я провожу кастинг, формирую команду, разрабатываю художественное решение и в этом большая заслуга продюсеров. Я считаю, что автор имеет шанс выбирать, куда он идет. Не нужно себя загонять в угол. Нужно об этом задуматься и понимать, чего именно тебе хочется. В этом смысле та же работа, которую мы сейчас представляли в Роттердаме «8 картин из жизни Насти Соколовой», сделана мной и Алиной Котовой на частные деньги. Нашелся продюсер, который заинтересовался этим и нас поддержал. Это Александр Стариков, генеральный продюсер картины. Он понимал, что мы делаем абсолютно некоммерческий проект. Это произошло спонтанно. Мы сидели на кануне 2017го года в большой компании МИР5 Бориса Юхананова. Одна из наших сокурсниц Настя Соколова рассказала историю из своей жизни. История уникальна тем, что она абсолютно неуникальна. Это история об использовании молодых человеческих ресурсов. Я сказала, что хочу снять об этом фильм. Александр Стариков поддержал. Все сдержали слово и мы сделали этот проект.
Вы долго работали над сценарием?
Вместе с Алиной Котовой мы работали над сценарием пару месяцев. Первоначально закадровый текст был озвучен нашей героиней. Именно закадровый голос определял временной объем каждой картины. Когда мы отсняли материал (мы снимали в Москве в течение месяца) и наложили первоначальный текст от лица героини, мы поняли, что происходит несоответствие текста визуальному ряду. Либо все обречено, либо необходимо дальше работать с текстом. Мы честно признались в этой проблеме друг другу и решили превратить текст в поэтическую форму. В этом смысле, все, что мы делали – эксперимент. Потом работали около полугода над закадровым текстом, чтобы перевести его в поэтическую форму. Сейчас текст звучит от лица мужчины (эту идею нам подсказала коллега по МИР5 Ника Вашакидзе). Мы поняли, что нам нужна дистанция, чтобы история была не про злоключения Насти Соколовой, а повествованием о молодом российском человеке, который закончил институт. Ироничный взгляд на то, где мы находимся. Для меня эта тема важна, потому что мы должны говорить о вещах, в которых есть проблема. Ежегодно из российских вузов выпускается более миллиона молодых специалистов. Есть такая категория – скрытая безработица. Не имея связей выпускник вуза продает пиво или мобильные телефоны. Это довольно таки распространенный пример.
Как пришло решение снимать картину в соавторстве с другим режиссером?
Это произошло само собой. Изначально, на уровне разработки идеи, Алина подключилась. Мы вместе записывали интервью Насти и вместе его редактировали. Я стала предлагать решение работы. Для меня это были просто картины из ее жизни. Эта идея оказалась близка Алине. То, что мы стали делать эту работу вместе, произошло естественным образом. Мы не делили дело, не распределяли ответственность. Дело нас объединило.
У Алины режиссерское образование?
Мы вместе учимся у Бориса Юхананова. Это – мастерская индивидуальной режиссуры (МИР5). Алина закончила ГИТИС, как театровед и у нее есть несколько кинематографических работ.
А почему Вы пошли учиться в мастерскую индивидуальной режиссуры?
Как мне кажется, один из важнейших элементов в кино – существование человека в кадре. Мы очень часто сталкиваемся с фальшью. Неважно, на что ты снимешь человека. Если у тебя человек в кадре существует, мы будем смотреть. В этом смысле меня интересует предмет актерской игры. Меня интересует и театр. На курсе мы в большей степени ориентированы на театр. В рамках мастерской преподают: Игорь Яцко, Илья Козин, Мария Зайкова, ученики Анатолия Васильева.
Режиссер должен испытать актерский опыт на себе?
А иначе невозможно. Как можно общаться с актерами и рассказывать им о том, о чем тебе неизвестно? Только через личную практику и личный опыт ты можешь к чему-то прийти. Именно театр открывает игру. Без театра не было бы кинематографа.
Как была воспринята картина в Роттердаме?
В целом, хорошо. Но мы столкнулись с одной важной вещью, как субтитры. Вы можете снять прекрасное кино, замечательное, но перевод может убить многое. В этом вопросе у нас были серьезные смысловые недоработки. Например, в фильме была озвучена сумма 20 000 рублей. Для европейца – это тугрики, он не понимает, сколько это. Для нас это было важным откровением, и мы поняли, что нам есть над чем работать.
Вы поняли это по реакции зрителей?
Мы поняли это, как сами, так и по реакции. Уровень юмора, который у нас присутствовал в тексте, был неочевиден. В целом, реакция была очень хорошей. Люди с интересом смотрели и задавали вопросы. Для следующего показа в Европе мы будем делать новые субтитры. Всем молодым режиссерам я советую предварительно отправлять свои фильмы с субтитрами хотя бы нескольким англоговорящим людям и собрать их мнение. Важен не дословный, а смысловой перевод. При выходе на международный рынок, это важно – поймут тебя или не поймут.
В истории Насти Соколовой Вы увидели что-то свое, Вы как-то себя через нее выражали?
Конечно. Это – мой личный опыт. Я очень много сталкивалась с использованием себя, об этом я говорю в «Святый Боже». У меня был большой путь, на котором я работала бесплатно. Это все шло до того момента, пока я не призналась: «Хватит. Дальше так не будет». Когда я пришла к этому решению, мне было 23 или 24 года, а работать я начала в 16. Получается, что практически 7-8 лет я работала в надежде получить хоть какие-то деньги на хлеб, которых мне часто не платили, а если и платили, то в несколько раз меньше чем стоил труд. Соответственно нет никакого договора, все на словах, нет никаких гарантий. Мы все немножко как слепые котята в 18 лет. На самом деле, это ведь я сама позволяю кому-то собой пользоваться.
Вы назначаете свою цену?
Да. И это – мой выбор: что я делаю в этой жизни, почему я это делаю и что я получаю взамен от этого. Мы живем во времени, в котором человек свободен и использование человеческого труда просто так – ненормально. Именно поэтому опыт Насти так отрезонировал со мной. Но я не вносила туда свою историю. Для меня было важным сохранение документальности героя. Во время съемок, тек то помогал, говорили: «Ой, это же – про меня!». Я часто сталкиваюсь с подобными историями из нашей жизни, о которых мы наконец должны открыто говорить.
Подготовила Юля Волкова
