Анна Драницына: Мы готовы «подвинуть» игровое кино

В рамках спецрубрики «Русский док: история и современность» мы поговорили с режиссером и продюсером Анной Драницыной о перспективах развития российской документалистики, отличиях телевизионного и классического документального кино, ну и, конечно, о том, какие картины нас ждут в самое ближайшее время.

— Первый вопрос может показаться банальным, но не могу не спросить: куда, по Вашему мнению, идет современная документалистика? Какое оно, сегодняшнее время?

— Ну, я бы охарактеризовала сегодняшний момент как подъем документального кино. Я в кино уже довольно долго – и когда-то, еще до эпохи стримингов, у многих авторов фильмы, которые даже поддерживались государством, просто ложились на полку. До этого они пару лет катались по фестивалям, а больше никто этого кино не видел. А кино было великолепное – вот только до зрителя не доходило. Но ситуация, к счастью, меняется – просыпается интерес зрителей к доку, а главное, появляются и возможности для проката. Можно сказать, что наконец-то мы пришли в народ (смеется).

— С чем это связано? С системой господдержки? Или просто рынок перестроился?

— Государство у нас давно поддерживает документальное кино. Но изменения произошли еще и благодаря разовому прокату: некоторым авторам удалось в течение последних трех-четырех лет выйти в настоящий, широкий прокат – на большом экране, в кинотеатре, то, о чем мы когда-то вообще мечтать не могли. Пробив этот барьер, я надеюсь, что эта тенденция начнет развиваться – что мы немножко «подвинем» игровое кино. Что документальные фильмы займут свое место в прокате, и зритель начнет к доку не просто привыкать, он станет на него системно, а не ситуативно ходить. Можно, по крайней мере, мечтать в эту сторону.

— Но ведь и на телевидении возвращают интерес к документалистике? Хотя для Вас, наверное, очевидна разница между телевизионным и классическим доком… Но вот чувствует ли эту разницу зритель?

— Отличный вопрос – и больная, животрепещущая тема, потому что происходит полная путаница жанров документалистики. То, что показывают центральные каналы телевидения, это даже не является документальным фильмом, а просто телепрограммой. Отличия же явные: у нас есть строгий формат, спикеры и какая-то условная визуализация текста – то есть вся история подчинятся тексту, как правило, закадровому, и если просто запустить аудиодорожку и не смотреть на экран, то ничего не пропустишь, все будет понятно, как будто аудиокнигу слушаешь. А вот документалистика, которую поддерживают Министерство культуры и Фонд поддержки документального кинематографа – это все-таки авторский док. Хотя некоторые думают, что авторское кино – это картины «не для всех», какие-то непонятные изыски.

— А как на самом деле? У нас же сейчас фильмом называют даже обычный репортаж, просто расширенный на пару часов….

— Вот-вот! Действительно, фильмом сейчас называется все подряд, хотя фильм как художественное произведение и телепрограмма – между ними разница огромна. А авторский док очень редко доходит до зрителя. При этом при поддержке Министерства культуры выходит порядка 200 фильмов в год, и примерно 50 из них – очень достойное кино. Но вот как показать его людям? Иногда едешь на фестиваль, разговоришься с таксистом, присылаешь ему ссылочки, и люди удивляются, что у нас снимают подобное кино. Как вы думаете, почему же зритель не видит это кино?

— Так как же выстроить для дока систему проката? Или, может, просто зритель не очень готов?

— Я уверена, что зритель готов и с удовольствием смотрит документальное кино. Я много раз наблюдала на фестивале в Екатеринбурге с утра полный зал зрителей. Люди смотрят по нескольку часов авторские фильмы, потом идут бурные дискуссии, и многие искренне удивляются, что такие фильмы существуют. Есть проблема взаимосвязи между продюсерами и телеканалами, и эта проблема не решается. Почему док не показывает телевидение? Да все очень просто – у них есть свои теледоки, те самые программы, о которых я говорила. Зачем им тогда брать что-то еще для показа? И выходит замкнутый круг – у них есть свой формат, и ниша документалистики оказывается закрыта.

— Думаете, телевидение виновато? Мы же теперь сами программируем все через платформу – что и как нам смотреть, только выбирай!

— Ну согласитесь, тот факт, что государственное телевидение только сейчас начало активно показывать фильмы, произведенные государством, – разве не так?! Обращаясь к платформам – это перспективная тема, но тут людям надо дать ориентиры. Если человек не знает, что существуют те или иные фильмы, то он их никогда не найдет. А как информировать зрителя? Наверное, вот, через интервью – хороший способ. Есть фестивали – способ посмотреть что-то необычное, и фестивалей по России довольно много. Так что надо искать пути информирования, просвещения, продвижения.

— При этом интерес к доку не спадает: на Берлинском фестивале главный приз получает док. Можно провести аналогию с анимацией – после Норштейна и Петрова многие поняли, что анимация – это для всех, а не только для детей. Может, и с доком так будет?

— За платформами, конечно же, будущее. Но я тихо надеюсь, что какой-то кинопрокат тоже станет развиваться. И тогда само документальное кино переориентируется для больших экранов, потому что съемка для больших экранов, конечно же, отличается. А где большой экран, там неизбежно появится зритель. Все просто.

— Какое лицо у современной русской документалистики?

— Очень разное. Я – режиссер олдскульный, и мне ближе фильмы живые, где ты проживаешь с героем определенную жизнь. Я однажды четыре года снимала фильм, и все эти четыре года была рядом с героем. В результате ты получаешь произведение настоящее, сделанное из реалий, со своей внутренней драматургией, и зрители его очень хорошо воспринимают, потому что оно честное. Если рассматривать кино как развлечение, то сейчас очень популярны байопики, много их делается, когда берется какая-то биографическая история, и она хорошо заходит зрителю. Так что, наверное, личные истории сейчас наиболее популярны и ожидаемы зрителем.

— Многим, например моим студентам, часто кажется, что снимать док легко: поставил камеру, подобрал музыку, записал текст, и все…

— У меня тоже есть мастерская со студентами – сейчас как раз делаем телефильм с реконструкцией. А до этого снимали классический док, про героя. И я спросила студентов: что легче – прожить некоторое время с реальным героем или сделать реконструкцию? И они поняли – реконструкция легче, потому что с реальным героем проживать гораздо тяжелее. Но надо сказать тут несколько слов хороших и в пользу телевидения. Оно сейчас очень хорошо научилось снимать с точки зрения операторской работы. Не о всяком авторском доке такое есть, и вот тут у телевидения надо бы поучиться работать качественно.

— Главный вопрос: что ждет русский док в ближайшее время?

— Я могу сказать, какой прогноз будет на следующий год – так как работала в нескольких экспертных советах. Я отсмотрела какое-то нереальное количество заявок, и могу сказать, что у Фонда поддержки регионального кинематографа все складывается хорошо, там есть много интересного кино с живыми героями и ситуациями. А вот в Минкульте получили поддержку фильмы больше телевизионного жанра – с реконструкциями, с текстовым комментарием, то есть чуть более «форматные». Мне кажется, этот формат характерен уже для западного кино – и он сейчас получает поддержку больше, чем авторский док, который вырастает из советского кинематографа. А наша документалистика, например, 90-х – она же когда-то звучала на всех фестивалях. Ну а что будет дальше – пока непонятно, посмотрим.

— Ну так надо же просвещать, показывать наше старое кино! Есть ли тенденции на просвещение в этой связи? Или зритель не готов к этому?

— Я уверена, что зритель точно к этому готов. Просто надо донести. Есть уже много сподвижников, организуется сеть социальных кинотеатров, когда ездит такая кинокибитка по деревням и селам и показывает документальные фильмы. Пока – новые, выигравшие призы на фестивалях, но можно ведь и классику прокатывать или не слишком известные, но качественные фильмы. Мне кажется, это очень здорово. Какой там отклик, я не могу сказать, но если есть такая идея, значит, и запрос есть. Так что документальное кино сейчас на подъеме, и все теперь зависит от людей, которые в него поверят и займутся продвижением, и я знаю и вижу таких людей в индустрии. Так что – я полна оптимизма.

Беседовал Павел Сурков