Михаил и Лили Идовы: о съемках Берлина и Детройта в Москве, особенностях американского рынка и поиске собственного голоса
Михаил и Лили Идовы уже успели поработать в России, Европе и США, написали сценарии к сериалам «Оптимисты», «Германия 89», картинам «Лето», «Трое», сняли фильм «Юморист», а сейчас завершают работу над проектом «Джетлаг» и готовятся к съемкам в США. Редакция Moviestart поймала Михаила и Лили в Zoom. Мы поговорили о работе в условиях пандемии, узнали парочку сценарных и режиссерских секретов, а также выяснили, что ждут в Америке от русских кинематографистов.
В настоящий момент завершается работа над фильмом и сериалом «Джетлаг», которые вы создаете совместно с more.tv. и телеканалом СТС. Расскажите, пожалуйста, подробнее о проекте. Вы писали сценарий к фильму и к сериалу параллельно?
Лили Идова: Сначала мы написали сценарий фильма для себя, совершенно не зная, какое ему можно найти применение. Для нас это настолько личный проект, что писался он “в космос”. А когда представилась возможность показать его платформе more.tv, мы только обрадовались: формат сериала позволял залезть в головы персонажам гораздо глубже.
Михаил Идов: А также поиграть в клиффхэнгеры, то есть заканчивать серии на самом интересном месте. На самом деле до нас много раз создавалось что-то подобное, когда снимался фильм для кинотеатров, и потом, особенно если в финансировании фильма участвовал какой-нибудь телеканал, на этом канале выходила версия в несколько серий. Это обычная история для больших, пышных кинополотен типа “Высоцкого” или “Большого”. Но с независимым малобюджетным кино такое случается гораздо реже. Самое важное для нас, что в телеверсии будет целая сюжетная линия, которой нет в кино: это целый фильм-в-фильме, на съемках которого происходит большая часть действия «Джетлага».
Вы говорили о клиффхэнгерах, есть ли универсальный рецепт крутого клиффхэнгера?
Михаил Идов: Останавливаться на самом интересном месте — это все знают. Но что делает место самым интересным? Наша эмоциональная вовлеченность в персонажей. То есть, когда вы сопереживаете персонажу и хотите, чтобы он чего-нибудь достиг, то любое препятствие в достижении этой цели может стать клиффхэнгером. Его эффективность регулирует не экстремальность ситуации, в которой оказался персонаж, а степень нашего сочувствия. Есть маленькая, независимая компьютерная игра, в которой ваша задача – довести катастрофически застенчивую девушку из комнаты в общежитии до общей кухни, чтобы она смогла там сварить себе кашу из пакета. Она выходит в коридор: а вдруг она встретит там кого-то, застесняется и убежит обратно к себе в комнату. И это реально работает как мощный саспенс, потому что, каким-то чудесным образом, через три минуты этой игры вы уже настолько сопереживаете этой девушке, что любое появление другого человека, который проходит мимо и говорит «привет», становится гигантским событием. Потому что так заданы правила игры.
Расскажите, пожалуйста, в чем для вас заключается специфика работы с интернет-платформой, в отличие от телевидения, где уже были представлены ваши сериалы.
Михаил Идов: Главное, мне кажется, что платформы стали действительно таким пространством, где можно рассказывать какие-то личные, менее коммерческие, менее стандартные, менее жанровые истории. Все сейчас экспериментируют и очень часто эти эксперименты творчески оправданы и интересны.
Лили Идова: Главное преимущество платформ – возможность найти своего зрителя. Не нужно ориентироваться на усредненного российского зрителя, как это делается на телевидении. Будущее кинопоказа трудно предсказать, хотя у нас кинотеатры сейчас открыты, а в большей части мира — нет. Как охотно люди будут ходить в кино в ближайшие годы — на самом деле не очень понятно. А платформы действительно дают возможность говорить с кем-то, кто интересен тебе и кому интересно то, что ты делаешь.
Михаил Идов: Это правда. На тебя никто не давит, чтобы ты сделал какой-то продукт, который понравится всем, потому что при достаточном предложении со стороны платформ заинтересованная аудитория находится у самых разных вещей. Нам не обязательно представлять себе какого-то среднего зрителя и снимать для него или для нее. Хотя, по правде говоря, мы никогда этого и не делали.
Лили Идова: Нам просто очень везло, что была такая возможность.
Вопрос про съемки. Большая часть сериала «Ход королевы», в том числе московская, была снята в Берлине. В вашем случае в «Джетлаге», ввиду ограничений из-за пандемии, наоборот, Берлин снимался в Москве, а Тайланд в Турции. Поделитесь, что нужно сделать, чтобы зритель максимально поверил происходящему на экране?
Лили Идова: Да, «Ход королевы» — хороший пример удачного использования подмен одного города другим. В Берлине снимались Париж, Москва, даже Мексика, кроме родного городка главной героини, который отсняли в Канаде. Там все работает для повествования, все сделано так, что ты не отвлекаешься от героини и того, что с ней происходит. Мне кажется, это главное.
Михаил Идов: Это правда. Но «Ход королевы» — сериал очень стилизованный. У нас была попытка большей реалистичности. Так как сериал очень личный, то и география его — Берлин, Португалия, Москва, Детройт — обусловлена нашими собственными путешествиями. Это места, которые мы хорошо знаем и в каждом из которых мы жили. И в таких случаях, когда у тебя небольшой бюджет и нужно как-то воссоздавать городскую среду, лучше всего отталкиваться от какой-то одной яркой детали, которая сразу даст настроение этого города. При этом максимально избегая открыточных видов. Мы все знаем, как тоскливо это выглядит, когда в Голливуде заявочным планом Москвы делают, скажем, собор Василия Блаженного. Поэтому, например, наш первый план Берлина решён через оранжевый мусорный бак с антифашистским граффити: четкая местная деталь, которую берлинцы моментально узнают. А в целом снимать Берлин в Москве сейчас гораздо легче, чем 10 лет назад. Очень много отстроено кварталов, которые ничем не отличаются от любого среднеевропейского города. Дальше уже техническое дело: заменить дорожные знаки, вывески… и, главное, раскидать по тротуару огромное количество старых велосипедов.
Лили Идова: Я гораздо больше горжусь тем, что мы Детройт умудрились снять в Москве. Это было труднее.
Михаил Идов: Причем снять не просто город, а конкретный квартал (Истерн-маркет), и так, чтобы наши коллеги в самом Детройте не поняли, что это снято не там. Мы нашли нужные стенки на территории завода “Пластик” и добавили на них граффити. При этом параллельно проходили съемки в самом Детройте, Лиссабоне и Берлине, просто без наших актрис. В берлинских сценах есть дублер Иры Старшенбаум, а в детройтских дублёр её автомобиля. Сначала я смотрел на это как на какую-то досадную необходимость, а потом это стало ощущаться забавным вызовом. Поскольку весь мир оказался в таком же положении, было менее обидно. Если бы это было обусловлено исключительно бюджетом, я бы себя по-другому чувствовал. А так — пандемия, все как-то выкручиваются, и перед глазами свежий пример как раз в виде «Хода королевы», где все снято настолько условно, что Берлин на раз узнаётся во всех локациях.
Вы как люди, которые жили в Берлине, сразу увидели Берлин в этом фильме?
Михаил Идов: Где-то на 30-й секунде! В первой же сцене героиня спускается на лифте и выходит в фойе якобы парижского отеля — а точнее, в недавно закрытое кафе «Грош» на Курфюрстендамм.
А узнают ли москвичи знакомые улицы в «Берлине» вашего фильма?
Лили Идова: Думаю, с не меньшей легкостью. Но мне кажется, не в этом дело. Результат ведь зависит от самой истории.
Михаил Идов: Вот именно. Если москвичи будут узнавать в кадре Москву – ради Бога. Главное, если в эти моменты они думают не о персонаже, а об обстоятельствах съемок, это уже означает в некотором роде наш провал как сценаристов и режиссеров. Внимание должно быть на героях, а не на таких вещах.
На какой стадии находится ваш проект?
Михаил Идов: Он практически смонтирован. Мы переходим в следующую стадию пост-продакшна – доозвучка, музыка, графика. Я бы хотел в течение ближайших месяцев двух работу над ним полностью закончить и очень надеюсь на премьеру в 2021 году. Посмотрим, как пойдёт.
Вы в одном из интервью говорили, что учились режиссуре на площадке, наблюдая за Кириллом Серебренниковым и Алексеем Попогребским. А на кого из сценаристов вы ориентируетесь в своей работе? На кого вы бы посоветовали обратить внимание молодым кинематографистам?
Михаил Идов: Хороший вопрос. Я могу назвать, кого я считаю лучшими сценаристами, работающими сегодня. Это Райан Джонсон, Джордан Пил, Павел Павликовски. Скотт Александер и Ларри Карашевски – мои любимые сценаристы, у которых я очень многому учился. Они написали два фильма Милоша Формана — «Народ против Ларри Флинта» и «Человек на луне» — и лучший фильм Тима Бертона, «Эд Вуд».
На нас также огромное впечатление произвёл сценарий Крэга Мейзина к «Чернобылю». Это сценарий, который нарушает все правила. Например, главные герои появляются во второй серии. Каждая серия из пяти сделана в своём жанре, с отсылкой к своим отдельным источникам. Одна основана на «Иди и смотри», другая — боди-хоррор, третья – судебная драма. И при этом это не альманах, всё идеально работает на единое целое. Абсолютно выдающееся достижение.
Лили Идова: Из современных телевизионных вещей я бы назвала еще «Наследники». Мне кажется, сценарно это великолепно сделано и как драма и как комедия. Все персонажи и ультра-реалистичны, и гротескны одновременно — вот как это?
Михаил Идов: Если из россиян кого-то называть, то Наталья Мещанинова, конечно. Её сценарий к фильму «Война Анны» — шедевр минимализма.
Как бы вы охарактеризовали, если коротко, специфику работы в Европе, Америке, России? Есть ли какие-то ключевые отличия, которые начинающим кинематографистам нужно знать?
Михаил Идов: Самое короткое и самое важное, что можно сказать: нет трех частей света, есть две – Америка и Европа. Россия – часть Европы. Российское теле- и кинопроизводство очень мало отличается от западноевропейского. Посмотрите французский сериал «Десять процентов» про их киноиндустрию: все ситуации знакомы. Американская индустрия — единственная, которая существует без государственной поддержки, и вообще существует как частный бизнес, который приносит прибыль. Индустрия всего остального мира основана на идее борьбы и конкуренции с американским продуктом. Соответственно, эта борьба может принимать либо форму контрпрограммирования (когда мы делаем что-то, что в Америке точно никогда не сделают), либо форму импортозамещения (когда мы просто на своем языке делаем что-то похожее на американское). Но задача и того, и другого – защитить свою культуру, а то дети будут смотреть только американский продукт, потому что он единственный из всех абсолютно универсален.
Лили Идова: Единственная разница только в том, что в большинстве европейских киноиндустрий есть очень сильные профсоюзы, и права работников гораздо больше защищены. В России немножко дикий Запад в этом плане.
Михаил Идов: В некотором роде это нам помогло, потому что мы сняли фильм посреди пандемии, что, наверное, не удалось бы сделать в Германии или Франции. В целом, конечно, внутри Европы есть своя специфика по странам, которая может быть не видна на первый взгляд. Например, сценаристы в Германии ценятся выше, чем в Великобритании, едва ли не на одном уровне с США (при довольно средненьком продукте). Поэтому немецкие продюсеры часто привлекают британских сценаристов: авторы мирового класса оказываются, как ни странно, дешевле доморощенных.
Особенно интересных культурных различий мы насмотрелись, снимая в Турции: часть «Джетлага» была снята с турецкой командой. С одной стороны, там огромное уважение к съёмочной группе. Каждые пять часов все прерываются на обед, который длится час. То есть за смену они едят трижды. И при этом их невозможно уговорить, например, на пять минут задержаться, чтобы доснять какой-то план. Потому что они просто бросают оборудование и расходятся. И это абсолютно правильно, себя и свое время надо уважать. А с другой стороны, например, нет традиции предоставлять актерам, даже звездам, фургоны. Актеры между сценами просто сидят на стульчике, видимо. То есть мы на их обеды смотрим с квадратными глазами, типа “живут же люди”, а они на наши фургоны.
Лили Идова: А вот с Америкой огромная разница, конечно, у всей Европы. Мы это окончательно поняли, когда узнали, что наши британские друзья, с которыми мы вместе работали над сериалом «Германия 89», люди, у которых есть награда «Эмми», когда приезжают в Голливуда, страшно испуганы, не знают, куда идти и как разговаривать. И жалуются, что их достижения никто не воспринимает всерьез, потому что они все где-то вне Лос-Анджелеса случились. Вот это для меня было главным шоком, что даже люди, разговаривающее на одном языке с Америкой, все равно в Голливуде чувствуют себя чужими.
Михаил Идов: Да, абсолютными чужаками. Одна из странных особенностей США, в отличие от европейской киноиндустрии, что тебя всерьёз не воспринимают, пока ты не живёшь здесь.
Сейчас вы как раз работаете над американским проектом «Aspiration». Расскажите, пожалуйста, на каком все этапе?
Михаил Идов: На стадии кастинга. В Штатах сейчас очень сложно для независимого фильма выполнить все новые «ковидные» правила. Также многие артисты должны досняться в проектах, которые застопорились год назад. Но кастинг тут и без ковида задача непростая, потому что фильм ансамблевый, в нем 4 главных роли. В таких случаях не хочется брать какую-то одну звезду и трех неизвестных людей. Хочется, чтобы все эти роли сыграли хорошие характерные актеры, которые отлично притрутся друг к другу. Им нужно по сюжету играть лучших друзей – это тоже довольно тонкая материя. Не стоит надеяться, что во время быстрых съемок между ними сразу же возникнет какая-то химия. Это можно сделать, когда у вас 150 съемочных дней и первые две недели можно потратить на «пристрелку». А когда у вас более реалистичные для независимого кино 30 съемочных дней, нужно настаивать на максимальных репетициях и массе проб, и из самих проб тоже делать репетиции. У нас, например, все пробы парные. Я почти никогда не «пробую» одного человека. Единственный способ снять кино за 30 дней – придти к первому дню максимально подготовленным.
В одном из интервью Лили поделилась, что очень любит жанровое кино, в частности, фантастику. Расскажите, на что нужно обращать внимание при работе с жанровым сценарием?
Лили Идова: Любое произведение – это, по сути дела, драма, рассказывающая что-то о людях. Она может принимать абсолютно любую форму. И новые фильмы ужасов или фантастические фильмы, все, в общем, концентрируются просто на людях и их отношениях друг с другом, их понимании мира.
Михаил Идов: Да, те же фильмы «Прочь» или «Солнцестояние» работают и как жанр, и как искусство. Сейчас, когда трудно продать оригинальный сценарий, потому что все захвачено франшизами и ремейками, одна из немногих лазеек, оставшихся для авторского кино в Голливуде, это фильмы ужасов. Поэтому многие люди, которые в 70-х – 80-х годах снимали бы авторское кино, сейчас начинают с ужасов. А уже ко второму своему фильму втихаря повышают градус «искусства». Это видно и у Ари Астера, первый фильм которого – «Реинкарнация», а второй уже – «Солнцестояние». Такая же ситуация у Роберта Эггерса, который сначала снял «Ведьму», потом «Маяк», и так далее.
А что бы вы посоветовали начинающему молодому сценаристу или режиссеру из России, который хочет покорить Лос-Анджелес?
Михаил Идов: Сколько Вы знаете сценаристов, которые пишут не на своём языке? Дело в том, что поразительным образом в переводе сценарий почему-то не работает. Есть некоторое количество прекрасных русских режиссёров, которые снимают фильмы на Западе, но как правило по чужим сценариям. А сценаристам мне не хочется давать какие-то ложные надежды. Мне кажется, нужно стремиться делать идеальный продукт у себя, на своём рынке — тогда, поверьте, его заметят и на Западе. Но свободное знание английского языка нужно в любом случае
Лили Идова: Также важный момент: тут практически ничего невозможно добиться без агента или менеджера. Поэтому первым шагом всегда должен быть поиск менеджера. Если в Европе возможно какое-то прямое общение, то здесь оно исключается в принципе. Просто система работает иначе. В Америке, в целом, исчезающе мало открытых питчингов и вообще социальных лифтов. Для сценаристов без агента и менеджера хороший ресурс – это сайт The Black List, созданный прекрасным человеком по имени Франклин Леонард. Это платформа, на которой эксперты и читатели голосуют за сценарии, и “выстрелившие” часто продаются и превращаются в реальные проекты.
Михаил Идов: Но главное вот что. Если вы хотите писать для США, вы должны уметь писать про себя. Звучит странно, но это так. Здесь никому не нужен ещё один человек с идеальным знанием трёхактной структуры. Это в России и отчасти в Европе таких не хватает, а в Америке их тысячи. Им нужны не ваши идеи, не ваши сюжеты, а ваш голос. В Америке покупают голоса. И на рынке всегда дефицит альтернативных голосов. Соответственно, стоит всерьез задуматься — “Какой аспект моей биографии, какой аспект моей личности расскажет что-то новое людям? Из чего вообще состоит мой собственный голос, чем уникален я сам?” Это очень американский подход, в России он не особенно распространён и зачастую ошибочно воспринимается как дань «политкорректности”. Но лучший способ заявить о себе – это вытащить у себя из души главное, что там есть, причём опять же, это может произойти и в формате комедии, это может произойти в жанре фильма ужасов, фантастики. Если вы этой профессией уже занялись, то вы должны скормить этой машине себя. А самое сокровенное, что у вас есть – это неминуемо вещи, о которых страшно и неудобно говорить. Но приходится.
Как вам кажется, перед какими вызовами сейчас стоят начинающие молодые кинематографисты и как бы вы посоветовали их решать?
Михаил Идов: Самая главная проблема, которую нужно перебороть, это самоцензура, связанная с какими-то циничными представлениями о том, что хочет рынок. Рынок ничего конкретного не хочет, рынок хочет вас. Рынок хочет что-то новое. И ещё, мне кажется, для российских молодых кинематографистов важно не чувствовать себя оторванными от мира. Совершенно необязательно стремиться в Америку, всё можно делать на русском языке, но делать это, не думая, что создаёшь какой-то второсортный продукт.
Беседовала Юлия Волкова.
Интервью подготовлено при поддержке агентства «Стардаст».
Проект «Moviestart: серия интервью для молодых кинематографистов» реализуется с использованием гранта, предоставленного Федеральным агентством по делам молодёжи (Росмолодёжь).
Проект знакомит начинающих кинематографистов, живущих в разных российских городах, со спецификой творческого процесса от дебютантов и мэтров кинематографа.
Подробная информация о проекте на сайте.
#Росмолодежь, #Росмолгрант, #Ресурсцентр, #ВКМП, #Россиястранавозможностей
