Юлия Лукшина: Профессия сценариста приходит «через руки» – с опытом

В послужном списке сценаристки, прозаика и драматурга Юлии Лукшиной – работа над сценариями фильма «Человек из Подольска», сериалами «Оптимисты» и «Ворона», книги – в том числе и о выживании в киноиндустрии – и разнообразный преподавательский опыт. Moviestart обсудил с Юлией ошибки новичков в области сценарного дела, вопросы конкуренции в профессии, а также поговорил о ее грядущем курсе в Школе кино и телевидения «Индустрия».

– Юлия, по первому образованию Вы искусствовед. В какой момент решили сменить сферу деятельности?

– Я много лет работала журналистом и редактором, но постепенно начала исчерпывать к этому интерес и поступила на Высшие курсы сценаристов и режиссеров (ВКСР) в мастерскую драматургии Олега Дормана и, к сожалению, покойной, Людмилы Голубкиной. Перед поступлением были мысли и о втором высшем образовании в сфере психологии, но победило кино. Может быть, потому что мой папа работал в НИИ Киноискусства, и мое детство во многом связано с его профессиональной деятельностью. Сценарное дело, как и писательская профессия в целом, включает в себя и интерес к психологии, а также к области человеческого восприятия и мышления. Так что с профессией сценариста получилась история «два в одном». Окончив в 2006 году учебу, еще какое-то время я сочетала журналистику и сценарное дело, но постепенно журналистика отпала.

– В какой момент появилась потребность в преподавательской деятельности?

– Все сложилось само. В 2013 году меня, в первый год после рождения дочери, пригласили прочитать курс телевизионной драматургии на сценарный факультет Московской школы кино. Так и пошло. Затем стали приглашать в другие учебные заведения, начались частные занятия, лекции, семинары. В связи с локдаунами расцвел онлайн и видео формат – тоже интересный опыт преподавания. Но я никогда не делала преподавание своей full-time деятельностью: оно идет параллельно с написанием сценариев.

– Даже при таком «параллельном» раскладе это все равно большое количество времени и сил… Что Вам дает преподавание?

–У меня есть подозрение, что еще неясно, кто получает от учебы больше: ученик или учитель. Я думаю, что преподавателю обучение тоже дает немало: прокачку профессиональных навыков, структурирование своего опыта и знаний, навык доносить свои мысли до самых разных людей и получать обратную связь. Все это – важные качества по работе с мышлением, нужные и сценаристу, и преподавателю сценарного мастерства, то есть в этом моя прямая профессиональная выгода. Преподавание заставляет не только раскладывать вещи по полочкам и совместить практику с теорией, но и учиться видеть главное. Но сил забирает тоже много, это правда.

– К Вам часто приходят новички. Есть ли у них какие-то общие черты: самые распространённые ошибки или слабые места?

– Ошибки, по моим наблюдениям, делятся на две группы. Первые – это психологические установки, когда у людей есть ожидания от профессии и от себя в профессии. И они не совпадают с реальностью. Так, нередко людям кажется, что все должно складывать легче и быстрее, чем есть, или походить на их прошлый опыт профессионального движения. Киноиндустрия в этом смысле бывает полна не самых легких уроков.

Вторая группа ошибок связана непосредственно с ремеслом – когда людям кажется, что они могут легко воплотить свои замыслы, но оказывается, что мысли их и фантазии пока опережают умения эти мысли и замыслы воплощать. То есть полученный результат не производит на читателя или зрителя задуманного эффекта. Собственно, ремесло во многом и состоит из четкого понимания того, как создать на бумаге те эффекты, которые придумал автор. Например, как написать смешно? Или как написать страшно или выстроить действительно увлекательную интригу? Когда ты не просто этого хочешь, но еще и знаешь, как это сделать, тогда можно говорить о том, что ты профессионально владеешь инструментами драматургии.

– Что касается ошибок психологических, чужих ожиданий? Как Вы помогаете с этим – и нужно ли тут помогать?

– Это тонкий вопрос… Я пыталась действовать по-разному, в том числе и предлагать ученикам решать психологические проблемы самостоятельно, но все-таки на пользу обучению такая стратегия не идет. Любая учеба эффективнее, когда человек спокоен и не тратит энергию на мучающие его комплексы. Поэтому я стараюсь так выстраивать учебный диалог, чтобы мы вместе обсуждали подобные вопросы и их как-то обрабатывали. Это не значит, что мы превращаемся в терапевтическую группу. Просто мы признаем, что игнорировать то, что тревожит и расстраивает студентов, нельзя.

Кроме того, со временем мне стали понятнее типовые феномены обучения. Например, часто даже самые мотивированные студенты в какой-то момент начинают «буксовать» по непонятной для них самих причине. Берутся за материал, а он не дается – и возникает ощущение «холостых оборотов». Сейчас я уже знаю, что это закономерный этап, который призывает человека стать чуть более сфокусированным, внимательным, не пробегать важные места в тексте. В целом подобный этап сигнализирует о переходе на новый уровень. А ощущается он нередко как откат.

Бывают и ещё более понятные разочарования: когда люди начинают делать первые шаги в индустрии, рассылают свои работы и заявки, не получают обратной связи, не реализуются их первые проекты… Подобного много в индустрии, здесь нужна определенная устойчивость. Сценарная работа – сплошные марафоны, в том числе и с точки зрения отдачи. К слову, выживанию в профессии я посвятила целую книгу, написанную в соавторстве с психологом Татьяной Салахиевой-Талал и коллегой-сценаристкой Диной Дзираевой. Она называется «Уйти нельзя остаться: кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии». В ней мы попытались очень подробно и очень честно поговорить о тех психологических и ремесленных вызовах, с которыми сталкиваются сценаристы и другие работники кино.

– Каким будет Ваш сценарный курс в Школе кино и телевидения «Индустрия»?

– Это довольно длительная программа, два года. Это хорошо. Я всегда голосую за то, чтобы обучение нашей профессии было по возможности неспешным. Курс построен как сочетание большого количества практики с групповыми встречами, где можно оттачивать навыки разбора и анализа учебных работ в группе. Это архи-важно – как и возможность параллельно заводить контакты с коллегами, создавать рабочие и творческие альянсы.

Принципиально отличаться от других моих преподавательских инициатив этот курс не будет. Я всегда учу более-менее одному: как работать со смыслом своей истории и как делать историю интересной. Смысл – то, что довольно часто ускользает и от новичков, и даже от опытных авторов. А если мы не осмысляем идею, то наше произведение рискует остаться набором разрозненных частей.

Второе – как делать истории интересными. Вот такая простая формулировка, но она лукаво-простая, потому что, на самом деле, для того чтобы писать «интересно», мы должны овладеть массой разных инструментов: по созданию саспенса, по умению выстраивать композицию, по работе в разных жанрах… Некоторые инструменты базовые, некоторые ищутся и как ключики подбираются к конкретной работе. К конкретной задаче. По совокупности это большой объем умений, это работа с настройкой собственного мышления. И все это можно упаковать в одну незамысловатую фразу: «создать интересную историю».

– Планируется ли привлечение спикеров во время обучения?

– Курс выстроен в формате «написание работ с еженедельными встречами для обсуждения». Приглашать других специалистов тоже планируется, но моя идея опять-таки состоит в том, что профессия сценариста приходит в первую и во вторую очередь «через руки» – то есть с опытом. Сколько ты чего написал, сколько ты шишек набил, настолько ты и закалился. Как говорила одна из моих учителей в прозе, замечательный писатель Ольга Славникова: «У всех у нас есть обьем написанного и объем ненаписанного». Мне, в свое время, эта ее фраза запала в сознание. Хочется, чтобы объем написанного, то есть воплощенного, был больше.

Конечно, легче и приятнее учиться, когда ты просто поглощаешь какой-то «контент»: когда приходят люди, рассказывают байки… Это такой, что называется, edutainment: когда студент находится в несколько пассивной роли. Это симпатично, но в то же время создает некоторую иллюзию обучения. Это не значит, что спикеров не стоит приглашать. Но в сценарном деле акцент лучше делать на самостоятельной работе. Может быть, это не так романтично и менее расслабляюще, но тут и профессия не самая простая.

– Как Вы относитесь к своим коллегам по этой непростой профессии? Насколько они, к примеру, отличаются от сценаристов из других стран?

– Коллег я люблю, дружу, у меня есть отличные соавторы. Считаю, что наши сценаристы по профессиональному уровню не уступают представителям любой другой индустрии. Другое дело, что в сфере социальной защиты и условий работы мы находимся в более уязвимой ситуации. Например, ни для кого не секрет, что российские сценаристы редко получают royalty за свой труд. В это же то время во многих странах это стандартная практика, которая позволяет человеку жить не только на единовременные гонорары, но и на отчисления с проката и показов на онлайн-платформах, либо вообще от любых показов этого произведения.

Тут ведь дело не только и не столько в деньгах… Стабильный доход дает возможность жить между проектами, иметь финансовую основу, а это значит, что можно не заниматься «компромиссом качества»: когда ты должен постоянно пахать на нескольких проектах, тебе не хватает средств, соответственно, у тебя времени для развития своих идей. Все это – прямой путь к профессиональному выгоранию и понижению качества работы. Очень важно иметь возможность творческой подпитки, возможность придумывать свое, учиться, успевать чувствовать, наконец. К счастью, процесс медленно, но идет: так, обсуждение договоров с заказчиком вошло в стандартную практику, и уже трудно поверить, что несколько лет назад это было какой-то особенной, изумляющей заказчиков практикой.

– Откуда берутся расхожие фразы про то, что «в стране не хватает хороших историй и сценаристов». Как Вы думаете, почему у людей складывается ощущение этого дефицита?

– Действительно, те точки зрения, которые Вы озвучили, возникают из такой поверхностной, медийной дискуссии, которая вспыхивает время от времени. Эти межцеховые претензии, конечно же, раздражают сценаристов из-за частой неоправданности, что уж тут говорить. Отечественный кинорынок – сложная система отношений, и нельзя сказать, что одна ее составляющая «отличная», а другие «проседают». В создании любого произведения задействовано очень много людей и профессий: все они плывут в одной лодке. Но есть еще уровень согласованности внутри проекта и внутри индустрии, конкретные обстоятельства на том или ином проекте, и поэтому мне кажется, что пенять на одну из профессий, как ответственную за «недолеты» всей индустрии, – некорректная постановка вопроса. Звенья сложных систем находятся в непростой динамике. Иначе говоря, нельзя создать продукт максимального качества пока все этапы производства не будут отстроены разумно и ориентированы на оптимизацию труда и профессионализм, а не на, скажем, скорость и дешевизну процесса. Бывают, конечно, исключения, когда люди на голом энтузиазме совершают прорывы. Но есть режим подвига, а есть режим планового производства. И второе не должно подменяться первым. Так что вместо деклараций о том, как слабо работают коллеги по смежному цеху, лучше заниматься собственным фронтом работ, например, продюсерских.

– Есть ощущение, что этот самый дефицит вызван тем, что до сих пор нет четкой связующей цепочки между авторами сценариев и остальной индустрией…

– Кажется, что сейчас эта дискуссия «а где же у нас сценаристы» немного поутихла, потому что появились ясные адреса, где можно найти молодых авторов, – это киношколы. Во-вторых, сейчас есть очень большое количество разных конкурсов и питчингов, которые тоже стали фильтрами и «лифтами». Говорить о том, что сегодня кто-то не может с кем-то встретиться, – более или менее надуманная проблема. Другое дело, что всегда хочется не прилагать усилий к такому поиску… Все мы ограничены своим кругом общения. Но технология нетворкинга, к счастью, становится все более прозрачной. Сценаристам, со своей стороны, также лучше стараться коммуницировать с представителями других цехов. И так далее… Мне кажется, что в современной ситуации проблемы «невстречи» нет, проблема может быть только в недостатке рабочих навыков и того, что можно было бы предложить.

– Каким образом к Вам приходят проекты? Ощущаете ли Вы дефицит с другой стороны – режиссеров и продюсеров? Или, наоборот, тут больше конкуренции?

– Дефицита не ощущаю, но с годами ведь обрастаешь контактами. Это просто вопрос длительного пребывания в одном качестве. Контакты неизбежно прирастают. Когда кто-то ищет сценаристов, я всегда стараюсь соединять людей, в частности с учениками и студентами.

По поводу конкуренции… Мне кажется, сейчас рынок более насыщен сценаристами, и это очень хорошо, потому что в здоровой дозе конкуренции нет ничего плохого. Не говоря уже том, что я считаю, что соперничество – в принципе вымышленный конструкт. Все равно кто-то лучше приспособлен для одного, кто-то – для другого. Люди не просто так встречаются со своими проектами или уходят с других. У каждого свой профессиональный путь, своя уникальная судьба. Очень важно, чтобы у людей не было по этому поводу тревожности, и не надо видеть конкуренцию как нечто негативное. Пусть всего будет много: пусть будет много проектов, много сценаристов, много сценарных групп – мы все от этого только выиграем.

– Можно ли в сценарном деле «упереться в потолок»? Или, как говорится, нет пределов совершенству?

– Потолка, как мне кажется, нет, и это один из больших плюсов профессии, потому что в ней за счет этого нескучно. Но периодически у профессионала должно возникать «ощущение потолка», что, как ни странно,  хороший знак. Это значит, что вашей психике хочется углубления навыков, профессионального расширения. Потерянность, чувство тупика – стимулы к поиску, они зачастую и приводит людей в киношколы, к желанию расти. Если правильно использовать «чувство потолка», оно станет отличной движущей силой.