Интервью с продюсером фильмов «Невеста» и «Пиковая дама» Владиславом Северцевым о хорроре, зарубежном рынке и взаимодействии с дебютантами

Владислав Северцев – продюсер фильмов «Пиковая дама: Черный обряд», Пиковая дама: Зазеркалье», «Рассвет», «Невеста». Последний стал самым кассовым жанровым российским фильмом в истории, собрав в международном прокате более $10 млн долларов, и был приобретён для показа на Netflix. Владислав сотрудничает с голливудскими компаниями: в 2018 году первым из российских хоррор-продюсеров подписал контракт с Summit Entertainment/Lionsgate, в феврале 2021 года компания Северцева заключила договор с американской SK Global на съемки сериала «Америка». Редакция Moviestart поговорила с Владиславом о жанре хоррора в России и его эволюции, о том, что ждет зарубежный зритель и о современных вызовах кинематографистам.

Многие независимые зарубежные режиссеры начинают свою карьеру с арт-хоррора. Скажите, в России сейчас существует такая тенденция?

Единственная возможность сегодня выйти на рынок западным независимым режиссерам и кинокомпаниям – делать жанровое кино. Причем это не обязательно могут быть хорроры. Сейчас небольшое малобюджетное кино кроме как через какие-то жанровые рамки никогда не сможет попасть на широкий экран. Это то, что касается американской ситуации. В России я не наблюдаю такой тенденции в настоящее время. Многие режиссеры пытаются что-то в этом жанре делать, но пока с переменным успехом.

Почему так происходит? 

Коммерческий хоррор в России появился не так давно. Если отсчитывать от «Пиковой дамы», ему всего пять лет. До этой картины были лишь разовые попытки, которые не приносили коммерческой прибыли. Именно с «Пиковой дамы» это направление в российском  кино стало активно развиваться. Пять лет – совсем небольшой срок, чтобы в жанре появилось достаточное количество крепких профессиональных режиссеров и сценаристов. По сути, мы пытаемся  сейчас пройти тот путь, который западный кинематограф проделал за последние 50 лет. 

Есть ли шанс у российского хоррора в ближайшее время стать фестивальным прорывом?

Если говорить о «Кинотавре» прошлого года – произошел серьезный сдвиг. Этот фестиваль никогда не благоволил жанровому кино, тем более хоррору. В прошлом же году в конкурсе было представлено несколько короткометражных хорроров, в том числе фильм «Я люблю Еву», который я продюсировал. Наша картина там получила приз Гильдии киноведов и кинокритиков. Шансы, что хоррор будет развиваться есть. Вопрос только в том, чтобы пришли новые таланты и порвали нас всех. 

 Как вообще развивается жанр хоррора в России? 

За последние пять лет вышло довольно много фильмов, которые называли себя хоррорами или мистическими триллерами. На мой взгляд, виден определенный прогресс и в качестве материала, и в подходе, но пока это лишь разовые вещи. Здесь не приходится говорить о какой-то внятной тенденции, которая сформировалась. Вполне возможно, что это вопрос времени. Знаете, я часто провожу аналогии со спортом. Невозможно попасть на Чемпионат Европы по биатлону, если ты только неделю назад встал на лыжи и взял в руки ружье. Мы находимся примерно в такой же ситуации. Общий фон отношения нашего зрителя к российскому кино не сильно помогает. Есть люди, которые по умолчанию считают, что в России никогда не снимут хороший хоррор. Надеюсь, что рано или поздно мне удастся переломить эту тенденцию.

Откуда у Вас лично возник интерес именно к этому жанру? 

Мое детство выпало на советское время. Тогда и жанрового кино и литературы на эту тему было крайне мало. Алексей Толстой, Николай Гоголь, Эдгар По – это все, до чего возможно было дотянуться. Все, что в то время издавалось в Советском Союзе и было хоть как-то связано с мистикой, я прочитал. Когда мне было 14 лет, появились первые видеомагнитофоны. Я прекрасно помню свою первую видеокассету, на которой было два фильма: «Нечто» и «Голод». С тех пор меня это не отпускает.  

Почему после выхода суперуспешной советской картины «Вий» этот жанр у нас не стал развиваться?

Советский человек не должен был верить во что-то паранормальное. Вы представляете, сколько было выпущено жанрового кино в 60-е годы за рубежом, а у нас был только «Вий», наверное, до конца 80-х. Больше 20 лет практически никаких картин в этом жанре не выходило. Ни о какой тенденции и речи быть не могло.  

Есть ли какие-то темы, страхи, которые будут особенно актуальны для российского зрителя? 

Если мы посмотрим, как работает сам жанр, то увидим, что базовые страхи у всех одинаковые. Например, страх смерти преследует каждого по умолчанию. Хорошее жанровое кино работает на любую аудиторию независимо от национальных особенностей. В России совершенно неизведан  целый пласт мифологии и демонологии. Я сейчас как раз собираю литературу на эту тему. Я уверен, что мы можем делать кино уровня «Ведьмы» или «Солнцестояния», если это делать талантливо и с чувством собственного достоинства.  

А что ждут от российского хоррора на Западе? 

Конечно, им интересно что-то национальное. Здесь вопрос, насколько глубоко мы сможем раскопать собственные кладези, которые существуют в русской литературе и мифологии. 

Картина «Невеста» успешно вышла на Netflix. Вы сейчас сотрудничаете со другими американскими компаниями?

Все мои полнометражные фильмы покупаются зарубежными компаниями. Интерес к продукту есть и это очень важно. Во-первых, появляется какое-то конкурентное преимущество среди предлагаемого контента. В связи с нашей экономической ситуацией, у нас снимать получается очень дешево и качественно. Конечно, есть проблемы со сценарной частью и визуальными эффектами, но операторская школа у нас сильная. Это дает возможность давать качественную картинку. 

Вы, в основном, работаете с молодыми режиссерами и дебютантами. Как Вы их находите? Как попасть к продюсеру Владиславу Северцеву? 

Я постоянно ищу свежую кровь, которая необходима для развития этого направления. Замечу,  что в этом жанре не дебютантов практически нет. Если  будет приходить молодежь с незамыленным взглядом, которая хорошо понимает и любит этот жанр, хоррор будет развиваться. Как ко мне попасть? На начальном этапе мне будет достаточно синопсиса на пару страниц. Если я вижу что-то перспективное, я начинаю работать с этим человеком. 

Вы будете искать режиссера, который уже снимал в этом жанре? 

Условно говоря, невозможно взять человека, который пришел в секцию бокса неделю назад,  и выставить его на соревнования против мастера спорта. Даже если он очень талантлив. У человека должна быть за плечами хотя бы короткометражная работа, снятая в этом жанре. Он должен показать на своем примере, что понимает механизм работы. 

Сейчас вышел Ваш новый фильм «Бывшая», который рассказывает историю сегодняшнего дня. Как думаете, сейчас больше запрос на современные хорроры или все же исторические?

Я стараюсь, чтобы фильмы, которые я продюсирую, были разные. Если говорить об историческом хорроре, у нас сейчас в разработке сиквел «Невесты», действие которого полностью происходит в 19 веке, а также идет запуск разработки сериала с американцами о русских поселенцах на Аляске. Работа с историческим материалом – огромный пласт, который дает очень много плюсов. Например, некоторые условности в повествовании и сюжете в историческом кино тебе могут простить. Но у меня нет четкой задачи, чтобы кино было только историческое или только о современности. Все зависит от конкретного сценария и от конкретной идеи.  

Представим, что Вам присылают два равнозначно крутых сценария:  исторический хоррор времен Екатерины II и сценарий в духе «Паранормального являения», например. Что Вы выберете? 

Вы понимаете, такие супер концепты, как «Паранормальное явление» появляются и срабатывают раз в двадцать лет. Их можно пересчитать по пальцам. Например, «Ведьма из Блэр». Это редкие жемчужины, которые невозможно воспроизвести системно. Здесь должны сойтись звезды – талант режиссера и потребность рынка. Конечно, я выберу «Паранормальное явление», потому что его можно снять в трех комнатах. Что касается исторического хоррора, здесь придется считать, в какую сумму это выльется. 

Легко ли найти сопродюсеров на хоррор за рубежом? 

Есть масса фестивалей, которые занимаются именно хоррором – там можно встретить нужных людей. Если профессионально связываться с производственными зарубежными компаниями и продюсерами, обязательно нужно иметь профиль на IMDB. Это индустриальный стандарт. Продюсеры, которые о тебе ничего не знают за рубежом,  заходят на IМDB, смотрят, что ты снял и какие у тебя рейтинги. 

В каких странах уделяют особое внимание русским хоррорам?

Есть два перспективных рынка для российского хоррора – это Латинская Америка и  Юго-Восточная Азия.   

С какими вызовами, на Ваш взгляд, сталкиваются сейчас российские кинематографисты и как их можно решить? 

Самая большая проблема на сегодняшний день – неопределенность будущего кинопроката. Еще два года назад можно было давать довольно точный прогноз по сборам того или иного фильма. Сейчас происходят совершенно непредсказуемые вещи. Выходят фильмы, которые собирали бы по 300-400 миллионов, а они собирают всего 50. Если прокат не приносит денег, то это ставит под большой вопрос само выживание индустрии. Ни одна из платформ не может заплатить за картину столько, сколько она могла бы собрать при нормальном прокате. Я для себя решил, что сейчас нужно заниматься и производством сериалов, и полного метра. В настоящий момент я работаю над первым полным метром, который пишет англоязычный автор. К сожалению, невозможно попасть на северо-американский  рынок по-другому. Там не очень хорошо реагируют на дубляж и субтитрирование. Если мы говорим о кинопрокате, то должны быть и англоязычные актеры. 

Ваши  пожелания молодым кинематографистам, которые собираются работать в этом жанре.

Очень важно, чтобы та молодежь, которая сейчас входит в этот жанр, смотрела на него более широко и следила за теми тенденциями, которые сейчас в этом жанре формируются. Конечно, фильм «Сияние» — великая вещь. Но с момента его создания прошло более 40 лет. Нужно много смотреть, что делается сейчас, и пытаться анализировать. 

#Росмолодежь, #Росмолгрант, #Ресурсцентр, #ВКМП, #Россиястранавозможностей