Интервью с креативным продюсером 1-2-3 Production Анной Гудковой
Анна Гудкова, креативный продюсер 1-2-3 Production, автор книги «Питчинг. Как представить и продать свою идею?» уже не один год инициирует и реализует проекты, направленные на поиск и развитие ярких российских кинематографистов. Редакция Moviestartпообщалась с Анной о питчингах веб-сериалов, о том, где искать сюжеты, и что важнее: талант или школа.
В 2017 году Вы провели в рамках фестиваля «Движение» первый питчинг веб-сериалов. Тогда Вы уже понимали, что это будет круто, это про будущее. И в этом году Вы были председателем жюри на питчинге веб-сериалов в рамках Realist Web Fest. Что за эти 4 года в проектах, в тенденциях, в авторах изменилось, а что осталось прежним?
Мне, действительно, суждена очень неприятная судьба первопроходца, потому что, когда ты делаешь что-то в первый раз, огребаешь все шишки, и на тебя смотрят как на сумасшедшего. Никто не понимает, зачем и почему ты это делаешь, а потом туда идет огромная толпа, которая считает, что так было всегда. Разница за 4 года огромна, потому что тогда вообще никто ничего не понимал: зачем это, для чего это, что это такое, кто это будет смотреть. Сейчас, мне кажется, очень мало кто уже задает такие вопросы. Мы начали производить продукт, который смотрится абсолютно наравне с международными проектами. Это невероятно быстрое достижение, потому что, действительно, в 2017 году наших веб-сериалов почти не существовало, а то, что было, выглядело кустарным, провинциальным, жалобным. Сейчас веб-сериалы – точно такое же индустриальное направление, как и все остальные.
Другое дело, что с монетизацией у веб-сериалов проще не стало пока еще и, наверное, частично они пришли на смену короткому метру. Короткометражки все перестали воспринимать как исключительно пробу пера и какой-то эксперимент, а относятся к ним, как к еще одной форме реализации своих художественных представлений. А веб стал, как раз, такой площадкой для экспериментов: его можно снять совсем дешево, совсем просто. И студии рассматривают веб-сериалы как полигон для проб кадров, сюжетов, форматов, которые интересно развивать. Так что, разница, конечно, огромная.
В чем специфика питчинга веб-сериалов, по сравнению с остальными форматами?
Здесь гораздо меньше различий, чем сходств. Потому что мы, прежде всего, ищем молодых и борзых. И мы их ищем везде. Наверно, сейчас хочется снимать кино про что-то чрезвычайно значимое. А если тебе хочется рассказать какую-то невероятно интересную историю, то для этого лучше подойдет сериал. Что касается веба, то в нем может быть абсолютно все: безбашенный эксперимент, чистой воды жанр…
Например, в 1-2-3 Production мы организуем хоррор-акселератор, комедийный акселератор и это, прежде всего, жанровые поиски, которые потом можно развивать и в более крупном формате. Мы ищем, прежде всего, людей, с которыми нам бы хотелось двигаться дальше.
Возможно, начинать свой путь в индустрии с веба проще всего, потому что, если ты никогда не писал полный метр или никогда не писал большой сериал, то написать веб немножко легче. Но здесь надо быть очень аккуратным, потому что эта простота обманчива – короткая форма требует определенной виртуозности. Например, мы имели большие сложности в жюри Realist Web Fest, потому что лучшие проекты на фестивале склонялись к короткому метру: у них не было сериального потенциала, они были закончены, история была рассказана. И вот здесь авторам надо четко понимать, чем короткий метр отличается от сериала, который будет иметь продолжение и предполагает запойное смотрение.
Как Вам кажется, повлияло ли развитие формата веб-сериалов на рост интереса к документальному формату?
Мне не кажется, что развитие веба каким-то образом влияет на док. Для меня это совершенно разные вещи. Внимание к доку, на самом деле, растет давно, и на Западе документальные сериалы имеют не меньший потенциал, чем игровые. В каком-то смысле, наверно, в любую эпоху наступает такой момент, когда сюжеты кажутся немножечко исчерпанными. Начинаются бесконечные ремейки, думаешь уже: «Что можно нового рассказать в детективе?», «Что можно нового рассказать в мелодраме?» и так далее. А при этом в жизни происходят истории, которые не перестают удивлять. Выдумать такое нереально, а узнать об этом мы можем только из подробного исследования, проведенного режиссером и авторами.
Во все мире док чрезвычайно популярен, его просмотры сопоставимы с игровым. В России он немножечко скомпрометирован из-за того, что у нас были бесплатные телеканалы и долгое время почти отсутствовало документальное кино в кинотеатрах. Люди не знают, что такое документальное кино. Для них документальное кино – это телепередача или репортаж. Они не рассматривают документальное кино как «фильм». И, я думаю, что перед нами сейчас стоит ужасно интересная задача по возвращению зрителя в док. Мне кажется, док – самое главное направление ближайшего будущего. Нам предстоит объяснить и показать людям, каким бывает документальное кино и что оно может рассказывать про нашу жизнь.
Но еще с доком проблема в том, что он не дает отвлечься от реальности, а далеко не каждому этого вообще хочется. Когда мы смотрим сериал или кино, мы эскапистски настроены уйти от того, что у нас болит, что с нами происходит. Мы хотим потеряться в какой-то другой игрушечной вселенной, получить некую дозу обезболивающего. А док, конечно, не дает такой возможности, потому что очень трудно забыть, что на экране тоже живые люди. В каком-то смысле то, что ты посмотрел, становится фактом твоей биографии.
Как Вам кажется, про что будут снимать док в ближайшие 5 лет? Будет ли он связан с развитием социальных сетей, в которых мы привыкли наблюдать за «документальными» историями разных блогеров в сообществе или это параллельные вещи?
Не знаю, каким будет док, я думаю, что по структуре, по мощности драматургии он будет приближен к игровому кино. По поводу соцсетей, мне все время вспоминается история из «451 по Фаренгейту» про то, как героиня смотрела так называемых «родственников»: у нее в доме все стены состояли из экранов, на которых транслировались сериалы. Это невероятное предсказание, которое было написано много десятков лет назад, и полностью сбылось. Но док – это не фиксация реальности, не короткие ролики, которые мы смотрим в соцсетях. Это художественно осмысленное и оформленное зрелище, которое требует довольно большого интеллектуального и эмоционального напряжения. Соцсети мы пролистываем, не включаясь. А док требует некоторой самоотдачи и погружения и, я бы даже сказала – мужества от зрителя. Он ставит массу вопросов и перед режиссерами, и перед зрителями. Я думаю, что все это связано не столько с соцсетями, сколько с тем, что люди хотят знать про людей. Даже большие игровые сериалы в значительной степени сместили акцент в сторону изучения малейших подробностей эмоциональной и психологической жизни. Сейчас мы смотрим «крупным планом» на героев так, как раньше могли изучить персонажей только в большой книжной, романной форме. А документальное кино позволяет это сделать без такой игровой цветокоррекции, без фальши, без выдумки. И еще я думаю, что это просто невероятный «поставщик сюжетов». Те истории, которые я видела за последние несколько лет в документальном кино, я не видела в игровом, кроме тех ситуаций, когда игровое вдруг случайно совпадало с реальностью и тогда привлекало к себе гигантское внимание, как, например, эпидемии.
На что нужно обратить внимание молодым авторам в поисках сюжетов?
Мне кажется, я всю жизнь говорю: все, что вы хотите рассказать, должно быть связанно с реальностью. И чем дальше, тем больше жизнь доказывает мою правоту. Потому что лучшие сериалы именно по такому принципу и сделаны.
Наше внимание направлено на то, что с нами происходит. И чем точнее режиссеру, сценаристу получается это поймать и переложить на экран, тем успешнее будет этот сериал. Док, с одной стороны, совершенно самостоятельное искусство. А с другой стороны, это упражнение, которое настраивает глаз художника любого вида и рода на то, чтобы видеть в этой реальности драматургию. Не высасывать ее из пальца, а находить, обнаруживать, вычленять, осознавать.
Для проверки идеи веб-сериала оптимален пилот или некоторые проекты можно сразу снимать?
Если у нас есть классный режиссер и мы с ним работали, понимаем, чего от него ждать, нам нравится сценарий, то, с экономической точки зрения, гораздо проще снимать сразу цикл. Можно делать сразу – лучше делать сразу. Но когда режиссер – дебютант, и мы не понимаем пока, как это будет работать, конечно, дешевле снять одну серию, а не 8. Вообще, с пилотами происходят иногда какие-то волшебные вещи. У нас был опыт съемок одного сериала, где мы сняли пилот, и нам, в целом, все понравилось. Но потом по ряду причин случилась пауза, за время у артистов сменился график и каст пришлось изменить. И этот перенабранный каст оказался гораздо лучше и точнее, чем изначальный.
Иногда во время съемок ты понимаешь какие-то вещи, которые не видел на бумаге. Ритмические, художественно-творческие, как угодно. И это позволяет тебе что-то перепридумать, решить. И ответственность за это решение – всегда только и исключительно на продюсере. Зритель никогда не знает, чего он хочет. Он может понять, что ему что-то нравится, когда он это что-то посмотрел.
Когда зрителей спрашивают, какое кино они хотят, они же всегда исходят из того, что они знают. Когда мы вечером пытаемся найти что-то для просмотра, мы понятия не имеем, что. Мы просто хотим посмотреть что-нибудь. Поэтому спрашивать зрителя, наверное, я бы не стала.
У меня недавно была очень выразительная история. Я случайно посмотрела с конца один западный сериал: плеер на сайте стоял не на первой серии, а на восьмой. Я смотрю серию, которая, как потом выяснилось, последняя, и думаю: какая офигенная драматургия, как они лихо и современно все делают! Они ничего не объясняют, а я все понимаю, с некоторым приятным интеллектуальным усилием. А там такой мега-финал, такая кода – все получают призы, все выходят на сцену. Следующая серия у меня была вторая, потому что я считала, что посмотрела первую. Вторая серия уже как бы рассказывала, как они шли к этому триумфу, который я посмотрела в псевдо-первой серии. И каково же было мое разочарование, когда я досмотрела до конца и уткнулась в первую серию, которую можно было не снимать вообще – такое скучное представление героев, меееедленная такая супертрадиционная, и как выяснилось, абсолютно лишняя экспозиция. Это к вопросу о пилоте. Иногда хочется отрезать эту первую серию, выкинуть ее и начать сразу со второй. Потому что современный зритель при современной скорости потребления, анализа и обработки информации способен, вообще говоря, сложить гораздо больше в голове, чем кажется автору. Я всегда сценаристам говорю: когда пишете первую серию, перечитайте ее потом и подумайте, нельзя ли первые 20 страниц просто выбросить?
Все-таки решение принимается не на основании пилота, оно принимается, конечно, на основании сценария: плотная драматургия, яркие характеры, удивительные живые люди, за которыми интересно наблюдать, события, к которым ты подключаешься, определенный ритм, который заставляет тебя вдохнуть и не дышать, и некая горизонтальная история, которая тебя держит, мешает тебе выключить сериал. Для меня еще, конечно, очень важно, чтобы это было про людей.
На все сценарные конкурсы, которые мы делаем, мы всегда просим присылать биографию человека. И ты, когда читаешь эти биографии, думаешь: «Какая невероятная жизнь, какие фантастические места есть, какая страна огромная, как много всего в ней происходит!». И дальше ты берешь текст, а в тексте очередная история, притянутая за уши…
А почему молодежь избегает «живых» тем?
Трудно придумать новую историю. Для того, чтобы придумать классную историю, нужно быть очень честным с собой, а это вообще мало кому дано, потому что это довольно болезненное свойство. Возможно, сейчас, когда принято решение о том, что второе высшее творческое образование может быть бесплатным, в кино придут взрослые люди после 30-ти или сорока. И это великая революция, потому что в 17 лет ты должен быть вундеркиндом, чтоб уметь что-то рассказать. В 17 лет ты зациклен на себе и все воспринимаешь через призму собственного крошечного, практически отсутствующего жизненного опыта. Мне всегда казалось, что 20-летний режиссер — это нонсенс. Любые правила подтверждают исключения вроде Кантемира Балагова, но его дебют был укоренен и в его личной географии, и в мире, который он обжил и прочувствовал.
Все-таки дело в школе или в таланте?
Чем больше я живу на свете, тем больше понимаю, как мало значит талант, потому что талантливых людей на самом деле гигантское количество, а людей, у которых к одаренности прилагается железная задница, в сотни раз меньше.
Я уверена, что человек, который просто очень-очень много работает, способен выработаться в прекрасного автора. У людей вообще больше талантов, чем они могут успеть реализовать за жизнь, многие могут многое, но ты вынужден сужать свои перспективы для того, чтобы что-то одно сделать очень хорошо и добиться результата.
Успех – это школа. Это усидчивость. Это готовность перерабатывать опыт. И, прежде всего, – это пристальная внимательность к людям, способность действительно находить те самые истории и дотягивать их до высокого уровня. Я на питчингах слышу довольно много классных сюжетов, но, когда люди начинают их писать, они сдуваются, кто на второй серии, кто на третьей. И ты ничего не можешь сделать, хотя идея тебе нравится, просто прямо до обалдения, но ты не можешь написать ее за сценариста, как бы тебе не хотелось.
Если говорить о питчингах, в будущем этот формат представления во что-то трансформируется?
Я думаю, что ему, к сожалению, не во что трансформироваться. Будут наверняка какие-то технологические находки, которые, возможно, формализуют и структурируют процесс, но сам питчинг как встречу лицом к лицу нечем пока заменить. Люди должны смотреть друг другу в глаза. Никакая бумажка, никакое письмо, никакой зум, как мы теперь все ощутили, не заменят того качества и количества информации, которую мы получаем от личной встречи, от мимики, от жестов, от чего-то такого, что мы только потом можем описать словами, а наш мозг уже знает, как он к этому относится. Что можно сделать еще, чтобы люди за три минуты быстро друг другу рассказали про себя?! Я думаю, что могут меняться детали, но суть никуда не денется.
