Фатима Золоева: В горах сцены на закате могут «превратиться» в сцены в тумане

При содействии Фонда поддержки регионального кинематографа (ФПРК) в Республике Северная Осетия (Алания) летом текущего года прошли съёмки документального фильма «Мухтар Байсангуров. В поисках утраченного». Это история реставратора памятников архитектуры Мухтара Байсангурова, который работает со своими сыновьями в труднодоступных высокогорных ущельях, где расположены наиболее знаковые исторические памятники средневековой Алании. Продюсеры ФПРК побеседовали с режиссёром картины Фатимой Золоевой, которая рассказала о том, что было самым сложным и самым удивительным на съёмках, как восстанавливается храм ХI века и как орлы атакуют коптеры.

— Расскажите, пожалуйста, как проходили съёмки. Всё ли шло по плану?

— С погодой невозможно что-либо запланировать, мы были вынуждены подстраиваться под неё. Те сцены, которые мы планировали снимать на закате, у нас превратились в туманы, были сцены под дождём. Иногда бывает, что ты что-то задумал, а результат получился более органичным. В своей работе мы подстраиваемся под обстоятельства.

— Был ли момент, который лучше всего запомнился?

— Возьмем сцену на башне. Когда я придумывала её у себя в голове, то видела закатные лучи, как солнце играет в волосах героев… То есть представляла себе именно солнечную сцену, но она получилась совсем другая – более суровая из-за погодных условий. И мне кажется, что в итоге получилось даже интереснее.

— Горы – непростая локация. Всё ли обошлось без инцидентов?

— В июле была не очень хорошая погода, но наш оператор вопреки всему поехал вместе с реставраторами в ущелье на съёмки. На обратном пути их застал камнепад, размыло дороги. Они были вынуждены провести в горах три дня. Но кадры, которые им удалось снять за это время, задали тон всей следующей сцене. Здесь сама природа нам помогла. Когда мы их отсмотрели, то увидели, что даже в таких суровых условиях все это смотрится интересно, а главное, видна суть их труда: реставраторы забивают сваи на высоте двух тысяч метров и более, иногда при сильных порывах ветра. Думаю, что наш фильм получится правдоподобным и в полной мере передаст условия, в которых трудятся люди, преданные своему делу.

— Орлы не сбивали коптеры?

— У нас есть друг-альпинист, который снимает фильмы о природе. Однажды он рассказал нам, что если снимать ближе к скалам, где у орлов гнезда, то они начинают эту территорию активно защищать. Большой коптер издает громкий звук, его сложно не заметить. Птицы могут воспринимать их как конкурентов и угрозу для своего потомства. Соответственно, орел начинает нападать. Был случай, когда птица раскачала коптер лапами в небе и сбросила. 

— Как местное население реагировало на съёмки?

— Там, где мы снимали, в селении Донисар, практически нет местного населения – все объекты находятся в труднодоступных местах. Часто бывает так, что реставраторы приступают к работе, а подъездных путей нет, потому что практически все объекты расположены на высоте двух тысяч метров и выше. Им приходится прокладывать эти пути самостоятельно, доставляя туда материалы. Вот такие они самоотверженные.

В этом селении живет одна женщина Альбина, у которой более 70 голов скота. Молва о ней разошлась по всему ущелью. Когда реставраторы жили на этой земле на протяжении пяти месяцев и восстанавливали объект культурного наследия, она приносила им сыр, мясо. Реставраторы, в свою очередь, помогали ей по хозяйству. Например, они восстановили ей крышу, которую снесло ветром.    

— Должен ли реставратор учитывать исторические традиции этого места при выполнении своей работы?

— В каждом ущелье есть свои устоявшиеся традиции и обычаи. Таким образом, реставратор не может не соблюдая этих традиций совершать реставрационные работы. Ему нужно обязательно взаимодействовать с местным населением и его выходцами, чтобы они все правильно воспринимали и поддерживали. Когда наши герои восстанавливали святилище, то не могли просто взять оттуда камень и использовать его в качестве рабочего материала. Приходилось спускаться к реке и приносить чистые камни. Это дань традициям и уважение к месту и к людям, которые там живут.  

— Одна из сцен Вашего фильма посвящена восстановлению храма XI века. Расскажите об этом, пожалуйста.

— В фильме есть сцена о восстановлении храма ХI века, который находится в ущелье на вершине горы. В ХIХ или в ХХ веке из-за погодных условий и времени осыпался целый холм, и половина храма рухнула в реку. Осталось две стены – свода уже не было. Сейчас храм полностью восстанавливают и в дальнейшем в нём будут проводить богослужения. Архитектор четко хотел обозначить, где располагаются те своды храма, которые исторически остались с XI века, и те, которые воссоздают заново. Это нужно для того, чтобы памятник гармонично смотрелся, но при этом было видно, где старинная часть, а где воссозданная. Историки, художники, реставраторы, учреждения по охране памятников на глобальном уровне определяли, как все это будет выглядеть. Они решили воссоздать блоки по отпечаткам старых, ведь у каждого блока свой рисунок, своя фактура… Все нужно сделать на контрасте, чтобы у человека не было подмены, – показать и старую часть, и воссозданную. Это самый древний храм на территории Северной Осетии, который сохранился со времён аланского периода. Он имеет не только культурное значение, но и политическое. Поэтому очень важно осуществить реставрацию на самом достойном уровне. Хочу отметить, что, если основное курирование над проектом осуществляют московские архитекторы и конструкторы, то сами работы на таких объектах выполняют осетинские реставраторы.

— Расскажите, пожалуйста, о святилищах.

— Правильнее называть святилища «дзуар», что в переводе означает «крест». Здесь очень тонкие материи переплетения народной традиции христианства. Наша задача – показать, что у реставраторов, какого бы религиозного мировоззрения они ни придерживались, главная цель – профессионально сделать свою работу. Они ни в коем случае не должны заниматься их внутренним наполнением. Реставрация на таких сложных объектах как раз и подразумевают очень тонкий подход и следование реставрационным правилам: нельзя ничего переделывать и привносить своего, нужно четко опираться на источники.

— Почему Вас как режиссера заинтересовала эта тема?

— Дело в том, что мои самые первые шаги в профессии начались именно с исторической тематики. В моем окружении всегда были историки, археологи, потом добавились и реставраторы. Меня беспокоит, что историческое наследие в Осетии разрушается. Во многом благодаря празднованию 1100-летия крещения Алании началось восстановление памятников архитектуры. Программа по восстановлению исторического наследия очень продуманная и планомерная. Когда ты видишь результат труда этих людей, хочется рассказать об этом.

— Чему Вас научили эти люди и проект в целом? Какой опыт Вы приобрели в ходе работы над фильмом?

— Я настолько влюблена во всех своих героев – они все такие самобытные. Мне приятно просто находиться с ними рядом. У этих людей горит сердце, и в них я вижу родственные души.  

— Что Вам особенно запомнилось в процессе съемок?

— Места, где находятся храмы, крепости и святилища, часто называют местами силы. Мы всегда возвращались оттуда заряженными и одухотворенными, сколько бы ни снимали. Там ты приобретаешь больше, чем тратишь. Сами реставраторы рассказывали, что поднимаясь с восходом солнца и проводя все время в трудах, они не чувствовали физической усталости.

— Каким Вы видите главного героя картины?

— Мухтар – человек очень порядочный – с кодексом чести. Он невероятный рассказчик, который знает все байки и легенды. А еще у него феноменальная память и харизматичная внешность.      

Беседовала Василиса Юренкова