Дарья Иванкова: Создавая фильм, я хотела увидеть и понять Мишу, а не Горшка

Одним из наиболее успешных современных документальных музыкальных проектов является двухсерийный док «Михаил Горшенёв. Легенда о Короле и Шуте». Производство – компании «Мувистарт».

Премьерные показы каждой серии прошли в рамках фестивалей 45 ММКФ и «Горький fest» соответственно, фильм доступен в онлайн-кинотеатре Okko. С 7 августа сериал выходит в российский прокат. В день 50-летия лидера легендарной рок-группы «Король и шут» Михаила Горшенёва представляем вашему вниманию первое интервью из цикла «Русский док: история современность» – с режиссёром Дарьей Иванковой.

— В чем сложность рассказа о «легенде»? Многие документалисты строят свои фильмы по принципу «разоблачения», но это не Ваш метод. Как бы Вы сформулировали свой подход?

— Название фильма «Михаил Горшенёв. Легенда о Короле и Шуте» – коммерческое решение платформы. Для меня это – фильм «про Мишу». Поэтому я попросила продюсеров оставить хотя бы в названии имя героя, для меня это было важно. Я не делала фильм про легенду, я делала фильм про человека. А чего хочет любой человек? Любви, понимания, сочувствия, принятия. Поэтому и название изначально было «Понимаешь, да?». Панковское название абсолютно. Любимая фраза Миши, которую он по поводу и без повода произносил. И мне хотелось, чтобы зритель после фильма ответил ему: «Понимаю, да…». В этом и есть весь подход. Как сказал в одном из интервью Сергей Бодров, цитируя название статьи из журнала «Юность»: «Делай что любишь и люби то, что делаешь. В этом и есть счастье».

— Про хронометражу фильм мог быть стандартным полным метром. Почему Вы решили выбрать форму мини-сериала?

— Изначально задумывался один полнометражный фильм. Я помню, как решила «безжалостно», как мне тогда казалось, разобраться с синхронами и оставить «только важное». Так вот этого важного на четыре часа вышло. Это только интервью героев фильма! И я просто понимала, что еще «безжалостно» могу убрать минут 30, но не больше. Поэтому было принято решение разделить фильм на две части, и спасибо продюсерам, которые пошли навстречу и согласились на такой формат. Иначе многие драматургические линии просто выпали бы из фильма, и портрет Миши был бы менее объемным. Для меня это не мини-сериал, а один полноценный фильм длиной в три часа.

— Д.А. Пеннебейкер любил шутить, что «живет за счет мертвых рок-звезд», про которых он снимал фильмы. У Вас уже несколько картин о крупных авторах музыки, кино, литературы. Чем Вас привлекает именно это направление? 

— Можно шутить, конечно, про «Жизнь замечательных людей» или цикл фильмов «Живые и мертвые», но я не выбирала это направление. Реально так сложилось, что все герои моих фильмов пришли ко мне как бы сами. Просто судьба так привела, и я приняла это как данность. Я уж точно не живу за их счет и такие формулировки считаю оскорбительными даже в шутку. Мне интересен человек, а музыкант он или не музыкант, известный или не известный – это не важно. У меня есть одна нереализованная идея, про совсем не известного человека. Он тоже характерный и харизматичный, он абсолютный Герой, но, в силу нынешних обстоятельств, я не могу получить финансирование, чтобы снять про него фильм. Многие гонятся за темами, за актуальностью и злободневностью, я иду от Человека. У меня первое образование связано с культурной антропологией. Поэтому и в кино у меня антропоцентричный подход, побочный эффект первого образования. Я очень люблю фильм «Здравозахоронение» Майкла Мура. Но я точно понимаю, что никогда не смогу снять такой фильм. Потому что он про тему. Про врача смогу, а про систему здравоохранения – нет.

— Сегодня в документальном кино формируется новая мифология перестройки и 1990-х, это уже время не «бандитов и ментов», а отчаянных романтиков-авантюристов, и фильм о Михаиле Горшенёве ложится в этот тренд. Что для Вас в той эпохе самое важное? О чем еще предстоит рассказать?

— Один из моих знакомых как-то в шутку сказал «Даша у нас – эпический певец 90-х». Я к этому времени возвращаюсь в каждом своем фильме. Это время моего детства, все мои корни там. Самое беззаботное время в моей жизни, когда всё в новинку и всё впереди. Но за ощущение этой беззаботности я должна благодарить своих родителей. У них точно не такие радужные воспоминания о том времени. Я помню, как мой папа получал в сентябре зарплату за апрель. И в сентябре 1993 года папа, учитель русского языка и литературы, ушел работать в уголовный розыск, потому что в милиции не задерживали зарплату. Иначе просто бы никто не работал. И вот приходит папа работать в уголовный розыск, а там учителя истории, русского языка и литературы, ОБЖ. Абсурд времени – учителя ловят бандитов и раскрывают квартирные кражи. А так как мое детство прошло на Уралмаше («криминальная столица России», как пишет Википедия), то по большей части я видела только бандитов и ментов, а не романтиков и авантюристов. Хотя папа был романтиком, но 1990-е сделали из него абсолютного циника. Время карнавала по Бахтину, когда все социальные роли перевернулись и «понятия» тоже. Я бы хотела сделать фильм о людях, рядом с которыми росла.

— В телевизионном кино, построенном на синхронных интервью и хронике, очень важен выбор спикеров. Как Вы формируете этот перечень? Есть ли у Вас какой-то секрет предварительной работы со спикерами, чтобы они раскрылись? Сколько обычно отводите времени на запись интервью? И как реагируете, например, на их требования завизировать синхроны, убрать те, где они себе не нравятся?

— Стараюсь, по возможности, со всеми героями фильма встречаться предварительно без камер, чтобы пообщаться, почувствовать друг друга, какое-то доверие выстроить, насколько это возможно, прояснить для себя какие-то вопросы, которые потом собираюсь задавать на интервью. Человек раскрывается только тогда, когда понимает, что он тебе интересен, что ты его слышишь, что между вами есть диалог. Это не значит, что он тебе на камеру расскажет все секреты (за камерой – возможно), но это и не цель. Самое важное – это доверие. Марина Разбежкина в каком-то интервью сказала, что интервью с героем – это как секс. Я с ней соглашусь в этом плане. Поэтому невозможно сказать, сколько времени нужно на интервью. Это все индивидуально. Если герой просит завизировать интервью – я к этому отношусь спокойно, это нормально и правильно. Если нужно что-то убрать, я уберу. Как бы больно ни было. Но такого в моей практике еще не было. Обычно я объясняю, почему те или иные фразы важны в фильме, и человек идет навстречу.

— Как в случае с героями типа Михаила Горшенёва искать конфликт, цель, повороты, если предполагается, что целевая аудитория уже заранее в курсе всех деталей его биографии? 

— При создании фильма учитывались две категории зрителей. Первая – поклонники творчества группы и Миши, которые действительно знают наизусть всю историю группы, смотрели все доступные архивные записи, читали книги Балу. И вторая – кто ничего не знает ни про группу, ни про Мишу, что-то где-то слышал, но не углублялся. Поэтому, с одной стороны, «по законам жанра» нам пришлось рассказывать всем известные факты. С другой – постараться найти эксклюзив. Так как я сама отношусь к первой группе, я шла от того, что мне интересно самой прояснить и узнать. Когда я читала и смотрела интервью Миши, меня все время цепляло, что он практически в каждой беседе, где-то с гордостью, где-то с болью, говорил о том, что ушел из дома, как-то вскользь упоминал отца. И мне интересно было узнать, каким был его отец и почему на Мишу повлиял уход из дома. Так в фильме вышла практически на первый план линия отношений с отцом. Вообще, хотелось создать эмоциональный портрет, многогранный и глубокий, отойти подальше от всем известного образа. Увидеть и понять Мишу, а не Горшка.

— Расскажите, пожалуйста, об использовании анимации – это дорогое удовольствие. Как Вы пришли к этому решению, насколько сложно это оказалось реализовать?

— Я понимала, что анимация отнимет большую часть бюджета. А делать банальный док на хронике и интервью про группу «Король и шут» никто из создателей фильма не хотел. Группа со своим миром, персонажами, атмосферой – хотелось соответствовать. Изначально, еще на уровне написания сценария, я прописывала анимационные эпизоды. Всего их было пять. Например, была идея сделать мини-клип на песню «А.M.T.V.» в духе американского поп-арта и показать противостояние Горшка и попсы, вообще, его отношение к современной на тот момент музыке. Анимация должна была визуализировать всё подсознательное, всё, что не расскажешь словами. Хотелось, чтобы дневниковые записи, стихи, рисунки обрели художественное воплощение. Из задуманного мной в фильме остались только «Невеста палача» и частично «Отражение». По итогу всё уперлось в бюджет: денег на анимацию у нас не было. И Тимур Федоров (наш режиссер монтажа) стал делать её сам. Практически вся графика в фильме – дело рук Тимура. Это его юмор, изобретательность и фантазия. Потом, когда мы получили софинансирование от ОККО, удалось хоть немного реализовать мою идею с рисованной анимацией. В общем, стилистического единства в анимации у нас не получилось, но зато её разнообразие соответствует духу панк-рока.

— Что из того, чему учил Вас Сергей Валентинович Мирошниченко во ВГИКе, в Вашей работе сейчас оказалось наиболее актуальным? Может, есть какие-то конкретные его слова, которые Вам часто приходится при работе вспоминать? Или какие-то решения интересные, которые он предложил? Что-то из учебного процесса?

— Я запомнила его фразу: «У режиссера 10 пальцев, и все они – указательные». Хотя, возможно, это сказал Владимир Алексеевич Фенченко. Вот его слова – всегда со мной. Он нам говорил: «В кино главное – чувство». Ни концепция, ни тема, а чувства, которые твой фильм пробуждает в человеке. Поэтому главная награда для меня, как режиссера, – это эмоции зрителя во время просмотра.

Портал MovieStart при поддержке АНО «Институт развития интернета» запускает мультимедийный проект «Русский док: история и современность». Это цикл статей и интервью, освещающий основные этапы развития документалистики в нашей стране, её самых важных событий и жизни ключевых фигур. Вместе с наиболее яркими представителями современной отечественной киноиндустрии – режиссёрами, педагогами, киноведами, продюсерами, программными директорами фестивалей и т.д. – мы обсудим состояние рынка российского документального кинематографа, его место в современном мире, а также попробуем обозначить вектор развития на ближайшее будущее.