Анна Сорока: Нам ещё предстоит побороться за детей Донбасса
Документалист Алёна Полунина снимает новую картину про Донбасс – про то, как регион фиксирует происходящие события и ведет учёт погибших и пропавших без вести. В числе героев фильма – Анна Сорока, советник врио главы Луганской Народной республики. В интервью MovieStart она рассказала о том, откуда брать силы в кризисной ситуации, что на Донбассе делают европейцы и охарактеризовала современное украинское общество.
— Кто сейчас помимо России слышит народ Донбасса?
— Мы девять лет живем в условиях полной изоляции – политической, информационной, гуманитарной, социальной. Конечно, на протяжении всего этого времени никто кроме Российской Федерации к нам не относился с открытым сердцем. Безусловно, есть союзники России, может быть, они и хотели бы искренне поддержать нас, но по объективным причинам боятся открыто проявлять свою политическую волю.
— Почему, на Ваш взгляд?
— Возможно, опасаются потенциальных санкций, агрессивных действий со стороны НАТО. Мы это прекрасно понимаем, потому что ясно представляем себя на их месте, какие последствия от их дружественных жестов в нашу сторону могут быть. Однако нужно отметить, что даже среди выходцев из стран Запада встречается немалое количество активистов – блогеров, общественных деятелей, политиков, которые, приехав на Донбасс, увидели всё своими глазами, разобрались в ситуации и сейчас сочувствуют нам. Это люди из Франции, Германии, Италии – они осознают причины происходящего, углубились в корни проблемы, которым уже лет сто. Они понимают, что институт нацизма, взращенный определёнными политическими силами в странах Европы, проявился в конфликте на Донбассе, в конфликте между Россией и Украиной, что сейчас это тот козырь, которым располагает коллективный Запад в борьбе с русской цивилизацией. Их цель – убить всё русское в нас.
— Когда Вы осознали необратимость происходящего?
— Я изначально шире смотрела на процессы, происходившие в нашей стране, потому что занималась международным правом и у меня была возможность общаться с представителями международных организаций, оказывающих гуманитарную помощь людям в зонах конфликтов, отстаивающих интересы ущемлённых в правах лиц и т.д. Я прекрасно помню, как где-то с начала 2000-х гг. начала меняться риторика в отношении России и русскоговорящих людей.
В прошлом я – украинский офицер, воспитанный на любви к Родине и своему народу. И в 2013 году, во время известных событий на Майдане, мне было больно смотреть на то, как моя страна меняется на глазах, как, казалось бы, традиционные, ценности смещаются в противоположном направлении. Именно тогда я поняла, что происходит переломный момент в истории моего государства, – наблюдая то, что происходило с моими коллегами из подразделения «Беркут», представителями внутренних войск. Некоторых мы знали лично, мой друг погиб на Майдане, защищая интересы нашего государства. Тогда были попраны все основы государственности, гражданского общества, на поверхность выступили страшные элементы взращенного на территории Украины нацизма. Оказавшись в такой ситуации, ты чётко понимаешь, на какой стороне остаёшься, – ты остаёшься на стороне правды, справедливости, добра и верности людям, которые остались жить на своей земле.
— Изменились ли ваши отношения с коллегами, близкими?
— Конечно. Украинское общество разделилось – со многими знакомыми мы больше не общаемся, мне часто вменяли предательство – мол, я офицер, предавший свою родину. Но о каком предательстве и о какой родине идёт речь? Мы остались на своей земле, никуда не уехали, мы как служили ей, так и служим, мы не изменили своих взглядов – мы вообще не изменились, как жили, так и живём. Только сейчас нам приходится защищать свои жизни и жизни своих детей от той агрессии, которую Запад всеми силами направил к нам.
— Вы не просто справляетесь с этой агрессией, но и берёте инициативу в свои руки. Что даёт Вам силы?
— Ощущение того, что ты живёшь дома, на родной земле, что ты на стороне добра, что правда за тобой. Мы живём памятью наших предков, уважая традиции, историю своей страны, своего народа. Это у «них» всё изменилось – буквально перевернулось с ног на голову. Даёт силы осознание того, что ты способен помочь людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. И все эти девять лет я считаю своим долгом быть рядом с этими людьми. Луганск страдал c 2014 года, а есть территории, которые все эти годы находятся под обстрелами, люди там живут без воды, каких-то элементарных бытовых условий. Им гораздо тяжелее, чем нам, они лучше нас, жителей Луганска, могут рассказать, каково это.
— Сами украинцы, на Ваш взгляд не устали от войны?
— Я бы условно разделила население современной Украины на три категории. В первую отнесла бы тех, кому всё равно, – они живут в безопасных местах, куда не доходят обстрелы. Ко второй категории – мыслящих, неравнодушных людей, действительно уставших от войны, потому что война претит любому нормальному человеку. И третья – это категория людей, которым хорошо «промыли» мозги. На Украине сейчас очень сильная пропаганда, её публичные лица не стесняются в выражениях, не брезгуют ложью и какими-то методами влияния на массовое сознание, вплоть до НЛП и пр. Люди там просто зомбированы. Помню, как в начале войны в некоторых областях Донбасса ещё работало украинское радио. Как-то в дороге мы включили его ради интереса. Так вот спустя полтора часа мы сами, люди, скажем так, подготовленные, испытали такой заряд эмоционального накала, что готовы были выйти и на кого-то наброситься. Ведётся серьёзная информационная война, на ведение которой странами Запада вкладываются огромные деньги, и думаю, огромную часть населения Украины мы просто потеряли. Но так или иначе нам нельзя сейчас устраивать переговоры, нам нужно победить не только физически, но и морально. Ведь девять лет мы только и делаем, что доказываем всему миру, что Донбасс – это кусочек чистоты и правды на планете, который призван, наверное, очистить весь мир. Для кого-то звучит как бравада, а для нас это – реалии жизни.
— У каждого украинца в семье есть память о фашизме и Великой Отечественной войне. Как эта память уживается с агрессивной риторикой по отношению к Донбассу?
— Мне кажется, в глубине души эта память жива в каждом украинце. Но они подвержены жёсткому давлению сверху: запуганы СБУ, разведкой. К тому же, как уже отметила, люди забыли, с чего начался 2014 год.
— Вы уже дважды издавали книгу «Расстрелянное детство» и выражали надежду, что третьего издания не будет. Они не оправдались?
— К сожалению, не оправдались: третье издание этой книги будет, потому что мы передали ещё не всю информацию о наших погибших детях. Мы стараемся предоставить максимально полные данные, но о некоторых детях уже вряд ли расскажем – останки, лежащие на поверхности, уже превратились в тлен, едва ли можно их собрать и идентифицировать…
Первый раздел книги посвящен погибшим детям, второй – детям, живущим на линии фронта, третий раздел перечисляет нормы международного права, которые попрала Украина.
— Кто читатель этой книги?
— Каждый, кто хочет понять, что происходит на Донбассе, кто хочет знать о трагедии его жителей. Нам бы очень хотелось, чтобы эту книгу прочитали на Украине: как безнаказанно совершались страшные преступления – и пытки, и истязания, и убийства, причём массовые. Хотелось бы напомнить им, что война началась в феврале 2014 года и что не Россия развязала её, а сама Украина – руками своих кураторов.
— Переведено ли «Расстрелянное детство» на иностранные языки?
— Есть перевод на английский язык. Книга распространялась через посольства, но обратной связи мы пока не собирали. Как я рассказала, к нам приезжают общественники, политики из разных стран, некоторые из них прочитали эту книгу. У нас в Луганске, например, проживает гражданин США, который разобрался в ситуации и сейчас эффективно борется словом, донося правду до общественности. Люди, девять лет посещающие Донбасс, прекрасно осведомлены тем, что реально происходит. Они своими глазами видели массовые захоронения, где даже непрофессиональному человеку очевидно, что они не могли образоваться в нормальной ситуации, что это следствие чего-то страшного и преступного. Они видели, что мы спокойно и с уважением относимся ко всему украинскому. Например, у нас есть памятник в честь жертв массового расстрела 1942-1943 гг., он был подписан украинским, мы его отреставрировали в 2016 году, сохранив оригинал, – надписи на нём по-прежнему на украинском языке.
— Как Донбасс заботится о живых детях? Как адаптировать их к нормальной жизни?
— Это проблема, детей войны видно по глазам. Они более сдержанные, смотрят оценивающе, всегда начеку. Думаю, что за их детство нам ещё предстоит побороться. Забота о них проявляется прежде всего в их защите на данный момент. Сейчас мы решаем ещё проблему заминированных территорий. Нам необходимо проводить серьёзную сапёрную работу – на Донбассе заминированы огромные территории, у нас просто нет такого количества специалистов. Поэтому мы визуально оцениваем территорию и проводим воспитательную работу среди детей, чтобы уберечь их от мин.
— Что говорит Ваш ребёнок? Никогда не звал уехать?
— Что вы – напротив – сына ничем не вытащить из Луганска. Несмотря на его юный возраст, у него чёткая гражданская позиция, основанная на патриотизме и уважению к истории. Он увлекается историей Великой Отечественной войны, любит свой город, свой народ. Он всегда поддерживал меня во всём.
— Отдыхает ли Анна Сорока когда-нибудь от своих дел? Какие фильмы Вы любите смотреть?
— Документальные, исторические. Мне интересно смотреть сериалы STAR Media – у них очень много историй, основанных на реальных событиях, а для меня это очень важно.
— Какую музыку слушаете?
— Сейчас мантры – чтобы успокоиться (смеётся). В отношении музыки я всеядна: и рок люблю, и украинские песни – певучая украинская мова же не виновата, что у нас началась война, что Запад решил убить русского человека. Музыка действительно способна объединять. Как и кино.
