«Русский док: женщины-режиссёры»

О женщинах-режиссерах в отечественной документалистике можно говорить бесконечно. Чьи-то имена, к сожалению, массовому зрителю не всегда знакомы, но их вклад в развитие отечественного кинематографа неоценим. Кто-то из режиссеров игрового кино когда-то пробовал себя в документалистике, и для них сочетание творческих приемов как игрового, так и документального кинематографа стало своеобразным художественным вызовом, умением обращаться с разнообразным изобразительным инструментарием. 

В канун 8 марта мы решили вспомнить несколько наиболее ярких имен женщин-режиссеров документального кино. Для кого-то некоторые из них станут открытием, кто-то удивится тому, что их кумиры проявляли себя не только в игровом, но и в документальном кино, ну а кто-то, может быть, вспомнит давно знакомые фильмы. Так что – насладимся режиссерским талантом прекрасных дам, что проявляли себя на протяжении всей истории кинематографа, в рамках проекта «Русский док: история и современность», реализуемого при поддержке АНО «Институт развития интернета».

Тамара Иовлева

Изначально она совершенно не хотела быть режиссером, а намеревалась сделать карьеру киноактрисы. Но неожиданно судьба привела Иовлеву на «Леннаучфильм» – ленинградскую студию, где в огромном количестве снимались научно-популярные киножурналы и учебные фильмы. Но Тамара Иовлева совершила маленькую революцию в советском научно-популярном кино – казалось бы, предназначенные для узкой аудитории научные фильмы, иллюстрации для курсов естественных наук художник сумела превратить в самое настоящее художественное творчество.

О суровом и специфическом мире науки она сумела рассказать необычайно ярким творческим языком, фактически разворачивая за историей того или иного открытия драматическую историю ученых, стоявших у истоков того или иного научного процесса. Лучший образчик творчества Иовлевой – картина 1970 года «Узники Пермского моря». Казалось бы, странный сюжет об ученом, который изучает окаменелости эпохи палеозоя, но Тамара Иовлева раскрутила эту историю как самый настоящий научный триллер. Выяснилось, что микроорганизмы могут впадать в анабиоз, и сроки этого анабиоза исчисляются даже не сотнями или тысячами, а миллионами лет.

Представьте себе – вот окаменелость, возраст которой составляет 250 миллионов лет, а в ней ученые обнаруживают живое существо. Да, это всего лишь микроорганизм, увидеть который без помощи мощного микроскопа невозможно. Но это крохотная сущность оказывается жизнеспособной и буквально на наших глазах выходит из древнейшей «спячки». Фактически перед зрителем разворачивается настоящее чудо – причем чудо, дающее зрителю самую настоящую надежду на бессмертие: ну, в самом деле, если какой-то микроорганизм сумел продержаться нетронутым, но живым на протяжении многих миллионов лет, то почему бы не поверить в то, что подобная судьба может ждать и многоклеточные организмы – в том числе и человека? Об этом, кстати, одно из наших последних интервью с Андреем Ананиным, автором сериала «Крионика», вышедшем этой зимой на Premier.

Казалось бы, за достаточно нишевым, но невероятно ярким научным открытием скрываются еще и ожидания всего человечества – тем более, что о многолетнем анабиозе в начале 1970-х, когда Иовлева снимала свою работу, не рассуждал только очень ленивый фантаст.

И вот на этом творческом оптимизме, неиссякаемой вере в науку и построено большинство картин Тамары Иовлевой – и на примере «Узников Пермского моря» это видно особенно ярко. Когда наука становится захватывающе интересной, когда за открытием скрывается личная драма ученого и неподдельная заинтересованность зрителя (ну кому же не хочется пожить подольше!), то и сугубо научное кино превращается в настоящее произведение искусства. Так что спасибо этой замечательной женщине за показанный путь и метод.

Екатерина Вермишева

Одна из главных фигур Центральной студии документальных фильмов СССР – без ее работ практически не мог обойтись ни один научно-популярный или политический киножурнал. Фактически Вермишева работала с хроникальной документалистикой, монтажно выстраивая ее в законченные сюжеты, не лишенные, конечно же, и политического пафоса. Но иногда та или иная тема, далекая от политического курса, захватывала Вермишеву, и тогда у нее получались своеобразные шедевры.

Так было с необычайно радостной и оптимистичной картины «Медвежий цирк». С одной стороны, перед нами – камера, которая «подглядывает» за работой всемирно прославленного дрессировщика Валентина Филатова, но при этом выстраивает увлекательное и почти сказочное повествование. С первых кадров Вермишева представляет зрителю четвероногих артистов – Машку, Потапа, Аркашку – которые будут действовать на экране наравне со своим наставником. Вот Филатов едет по городу, а медведь восседает рядом с ним на пассажирском сидении открытого кабриолета. Вот медведь оказывается за рулем мотоцикла, а вот – участвует в акробатических трюках… При этом драматизм самой работы дрессировщика понятен с первой минуты: улыбаясь, сам Филатов рассказывает в камеру, как хищник его подрал на одной из репетиций, так что мишки в кадре выглядят отнюдь не плюшевыми: это самые настоящие дикие звери, и работать с ними – задача не из простых.

Вермишевой удалось передать на экране всю волшебную атмосферу цирка, где на арене происходит лишь толика действа: главное происходит за кулисами – то, что скрыто от публики. Это ежедневный, кропотливый и опасный труд. И здесь Вермишева лишает повествование ненужного пафоса: с одной стороны, она довольна скупа в каких-то визуальных средствах, представляя нам фактически хронику работы артиста, а с другой – за счет динамичного и эмоционального монтажа передает стремительный ритм цирковой атмосферы. Собственно, это режиссёр напрямую взяла из работы с хроникой: там нет времени на дубли, да и сам постановочный подход невозможен – кино рождается не только на натуре или на площадке, но и во многом на монтажном столе, когда из многих часов отснятого материала необходимо собрать итоговую картину – пример кропотливого и яркого по силе художественного труда.

Рената Литвинова

Рената Литвинова известна массовому зрителю как сценарист, актриса и режиссер игрового кино, но ее постановочный дебют произошел именно в документалистике. «Нет смерти для меня» – одна из самых пронзительных отечественных документальных картин, в которой переплетаются судьбы пяти великих русских актрис – Нонны Мордюковой, Татьяны Окуневской, Татьяны Самойловой, Лидии Смирновой и Веры Васильевой. Каждая из них стала легендой, о каждой из них можно снять отдельную биографическую ленту, но Литвинова объединяет их в одной картине, демонстрируя, с одной стороны, безжалостность времени, которое властно надо всеми, в том числе – и над признанными актрисами. Но что есть жизнь и что есть смерть – и вообще, насколько эти понятия реальны для живой души? Это вопрос, который художник ярко и четко ставит перед зрителем и сама же при этом дает на него однозначный ответ.

Душа как красота – абсолютна и бессмертна, и никакое время над ней не властно. Пять героинь Литвиновой для нее – совершенные идеалы, собирательный образ Абсолютной Женщины, дивы, богини, экранного кумира, прикоснуться к которому – уже невероятное (и порой – невозможное) счастье. И их красота с возрастом не уходит никуда, они, убеленные сединами и умудренные годами, оказываются едва ли не более прекрасны и притягательны, чем были в молодости.

Эта картина, пропитанная флером восхищения и невероятной авторской любви к своим героиням, демонстрирует нам совершенно новую призму портретного кино: перед нами своеобразный «коллективный портрет в интерьере», своеобразная «цеховая картина», когда в лицах пяти прекрасных и всеми любимых актрис складывается один общий образ, подтверждение какой-то вселенской гармонии – и при этом неизбежности и кратковременности человеческой жизни. И поневоле задумаешься: неужели, действительно, мы приходим в этот мир ради каких-то жалких семи-восьми десятков лет? В самом деле, не может все так быстро и примитивно заканчиваться!

Литвинову можно обвинять в излишней романтизации, даже – в стилизации кино под авторскую фантазию, но в какие-то моменты она совершенно безжалостна: да, наши кумиры такие же живые люди и могут стареть вместе с нами, но если наша любовь с годами куда-то девается, то, может быть, это и не любовь вовсе? А человека делает бессмертным именно умение чувствовать, любить и верить. И вера в бессмертие красоты души и силы искусства – идеальное подтверждение того, что все, сделанное на экране или на подмостках театра, никогда не кинет в лету, а останется с человечеством навсегда. Не есть ли это бессмертие?

Любовь Аркус

Главный редактор журнала «Сеанс» – одного из крупнейших отечественных периодических изданий о кинематографе – снимает невероятный по глубине и внутреннему накалу картины. Блестящий киновед, она прекрасно знает, что такое зрительская реакция и какими режиссерскими способами можно получить тот отклик аудитории, который необходим автору.

Аркус сняла три документальных картины, мастерски раскрывающие ее уникальную художественную манеру: не просто наблюдение за героем, а фактически проживание вместе с ним всей его жизни, присутствие рядом, нахождение не просто в одном пространстве, а душевное и духовное соседство, разделение всей судьбы. Именно так была сделана ее дебютная картина «Антон тут рядом», повествующая о судьбе юноши-аутиста, ставшая настоящим открытием на Венецианском кинофестивале.

Но истинную глубину творческого метода Аркус-режиссера мы видим в двух последующих работах: «Кто тебя победил никто» и «Балабанов. Колокольня. Реквием». Первая из них – это фактические долгое наблюдение за жизнью великой актрисы Аллы Демидовой, сопряженное с исповедью-монологом. И здесь в жизни Демидовой мастерски раскрывается весь спектр отечественной театральной и киноистории: тут и воспоминания о Любимове, Эфросе и Муратовой, и размышления актрисы о сыгранных ролях, и об актерском методе, и вообще – о сути и сущности актера в современном мире. Аркус предельно скрупулезна: свою героиню, как кажется, она просто таки преследует с камерой, фиксируя каждое ее движение, запечатлевая всю жизнь Демидовой без прикрас и без концентрации на какой-то ее отдельной ипостаси.

А вот «Балабанов. Колокольня. Реквием» снимался, казалось, в невозможных условиях: узнав о смертельной болезни своего друга, режиссёр выпросила у него разрешение фактически задокументировать последний год его жизни. И эта ретроспекция финала земной карьеры Балабанова начинается с похорон – мы сразу же понимаем, чем эта история закончится, что никакого хэппи-энда и даже надежды на него не будет. Это песнь смерти, хроника ухода, демонстрирующая редкие, но такие точные просветления одержимого смертельным недугом человека: только творчество и работа возвращаются его в нормальное состояние. Все остальное время – это подвиг преодоления: боли, обреченности, понимания собственной конечности. И эта безжалостная, но при этом точная и удивительно нежная фиксация подчеркивает выдающееся мастерство Аркус-режиссера и ее умение просто-таки яростно надавить на слезные железы зрителя, когда всем сердцем ощущаешь готовность разделить ту боль и тоску, что льется на тебя с экрана, и прожить собственную невозможность хоть как-то помочь или хотя бы вмешаться в происходящее.

И это, безусловно, великое мастерство – бескомпромиссно, но эффектно переделывающее зрителя, пересобирающее его душу, чтобы отыскать там то главное, человеческое и даже божественное, что есть в каждом из нас.

Дарья Иванкова

Так получилось, что если задуматься о главном документальном фильме о рок-музыке, то на ум сразу и безусловно приходит «Анатолий Крупнов. Он был». Ярчайший портрет одного из самых виртуозных рокеров, блестящего бас-гитариста и основателя группы «Черный обелиск», человека, которого называли едва ли не главным гением русского рока, страстном виртуозе, который буквально спалил себя сам в своей мощной, но такой короткой жизни.

Имя Крупнова не так известно сегодняшнему поколению, как имена, скажем, Виктора Цоя или Александра Башлачева, но для каждого, кто посмотрит картину Иванковой, сомнений в том, кто же на самом деле был главным русским рок-музыкантом, не остается. Крупнов показан не просто живым – объем личности передан удивительными средствами: не через реконструкцию жизни или воспоминания друзей и коллег, а через прямую речь самого музыканта. Это – фактически диалог с самим героем, его исповедь, лишенная какой-либо обреченности. Крупнов предстает перед нами живым, ярким, талантливым, полным сил, планов и идей, – человеком, пережившим все искушения рок-славы и, казалось бы, прошедшим все медные трубы. Но, как выяснятся, жизнь порой оказывается куда трагичнее любых предположений и ожиданий, и трагический и неожиданный конец Крупнова кажется зрителю какой-то вселенской несправедливостью, лишенной хоть сколько-нибудь рациональных объяснений, за исключением какого-то мистического предчувствия самого музыканта, казалось, выраженного в его последних песнях, изданных уже посмертно.  

Может быть, именно поэтому Дарье Иванковой удалось ровно так же ярко и мощно сделать картину о другой легенде отечественного рока – Михаиле Горшеневе. Двухсерийная работа: «Михаил Горшенев. Легенда о Короле и Шуте» наконец-то поставила точку в официальной биографии лидера и основателя одной из самых знаменитых групп отечественного рока. Теперь у Горшенева появился не просто собственный байопик, а фактически документальная летопись его жизни, где на первый план выходит не рок-музыкант Горшок, которого обожали миллионы, а человек по имени Михаил, которого по-настоящему не знал никто, кроме, может быть, десятка самых близких друзей и родных.

В фильм изящно вплетается анимация, словно иллюстрирующая отдельные песни Горшенева – эдакие мини-клипы, «картины в картине», что дополнительно создает новый эффект от, казалось бы, давно знакомых песен, но немного по-новому, авторски, показывает взгляд на творчество музыканта. По сути, перед нами разворачивается настоящая трагедия человека, который всю жизнь хотел играть альтернативную музыку и вовсе не собирался становиться стадионной рок-звездой, страшно переживавшего то, что никто из его поклонников напрочь не врубается в панк-философию, которую сам Михаил истово исповедовал. Эдакий «свой среди чужих, чужой среди своих», он оказывается пленником выбранного стиля и одновременно жертвой шоу-бизнеса, который безжалостно перемалывает каждого, кто попадает в спектр его внимания. И снова – в центре человек, который не выдерживает испытания славой, не удерживается на гребне народной любви, но навеки остается легендой, стремительно взлетевшей на пик популярности и столь же стремительно и безвозвратно сгоревшей.

Интервью с Дарьей Иванковой в рамках проекта «Русский док: история и современность» – по ссылке.

Как мы видим, у пятерых женщин-режиссеров – свои собственные методы. Но объединяет их одно: невероятная чувственность, творческая эмпатия, которая позволяет удивительно точно вычленить, извлечь, показать то главное, что, как у Экзюпери, «глазами не увидишь». Потому что, как мы помним, зорко одно лишь сердце. И только женщина может говорить с сердцем на одном языке, заставляя и зрительские сердца биться чаще, а наши души – ощущать удивительное, ни с чем не сравнимое кинематографическое волшебство. Ту магию, ради которой мы и приходим на сеанс, отправляясь в новые приключения при просмотре каждой новой картины.

 

Текст – Павел Сурков