Алексей Кобылков: В доке бессмысленно что-то «рисовать» в голове

Фильм «Заур и музыка», снятый при поддержке ФПРК, повествует о жизни осетинского парня, который изготавливает национальные музыкальные инструменты и обучает этому ремеслу, а также игре на ней детей. Интервью с главным героем мы публиковали ранее, а в этот раз представляем беседу с режиссёром картины Алексеем Кобылковым. Он поелился впечатлениями от поездки на Кавказ и рассказал о его жителях – детях, традициях и звуках.

— Расскажите о съёмках. Всё ли шло по плану? Возможно, были какие-то интересные случаи?

— Кавказ, конечно, предполагает планирование, но здесь это бессмысленно. В кино невозможно составить какой-то график, потому что люди живут в своем ритме. В первые дни, когда мы о чём-то договаривались с Зауром, позже выяснялось, что у него есть важные дела. Всегда есть факторы, которые ты не можешь не учитывать. В то же время Заур оказался очень ответственным героем, который все время думал о том, чем нас занять, у него было желание сделать так, чтобы нам было еще и интересно. Поэтому наш герой старался заполнить свой день теми вещами, которые изначально не предполагались. Мы ездили в мастерскую к часовщику, собирали глину, занимались чем-то еще…

— Какая из сцен стала «изюминкой», на Ваш взгляд, которая, возможно, раскрыла героя по-новому? 

— Мне очень понравилось то, что мы видели в автобусе. В стареньком красивом автобусе мы наблюдали за той жизнью, которая происходит внутри – в мире наших героев, учеников Заура. Они и репетировали без нашего участия. Некоторые мальчишки, держа в руках музыкальный инструмент, начинали сразу играть. Когда мы сказали, что было бы неплохо расслабиться в дороге, они сразу почувствовали свободу действий – началась радостная и бурная жизнь. Они были совершенно открыты, спокойны и не зажаты. Так как ребята говорили на родном языке, то, возможно, чувствовали себя более защищенными. Им проще в этой скорлупе находиться, и это только на благо проекта.

Нам понравилось наблюдать за тренировкой Заура, который бил грушу. Это был такой контраст: в предыдущий день ты видишь аккуратно одетого человека, который играет на национальной скрипке, а на следующий день перед тобой «кавказский мачо». Такие образы героя с точки зрения документального кино очень важны.

Отправляясь на съёмки, я не мог закладывать в план жизнь села, потому что не понимал, как она устроена. Но когда мы оказались на улице, то увидели много детей. Они проводят время совершенно по-другому по сравнению с городскими ребятами. Так время проводили дети лет 20-30 назад: в основном они занимались спортом и жили насыщенной уличной жизнью. Эти дети очень живые и яркие – за ними интересно наблюдать.

В один из первых съёмочных дней я поговорил с Зауром о том, чтобы мы смогли увидеть кавказское застолье. Это очень важная составляющая жизни и героя, и села. Через два дня он нам сказал, что у дочки друга день рождения, и он должен быть там. С его разрешения мы поехали вместе с ним. Для всех гостей и хозяев праздника наше появление было неожиданностью. Но нас с радостью приняли, и мы оказались в самой гуще событий. Например, у именинницы были белые надувные шарики, которые потом оказались в воде. Мы наблюдали, как один из этих шариков по быстрой горной реке постепенно уплывает вдаль. Это абсолютно киношная история, такое специально не создашь.

— Как местные жители реагировали на съёмки?

— Спокойно реагировали, а те, кто интересуются кино, радостно реагировали. Например, концерт во Владикавказе, где принимали участие ребята, был организован из-за нас и стал масштабным событием, потому что там участвовало большое количество коллективов – от местной филармонии до фольклорных ансамблей.

— Делились ли они своими местными легендами?

— Заур проводил для нас экскурсии, рассказывал о местных обычаях. Не могу сказать, что это было частью нашего плана и задачей на съёмки, но мы снимали его, когда он рассказывал о песнях, – о тех композициях, которые будут звучать в кино. Например, он рассказывал об одном распространенном танце, когда мужчина должен был касаться девушки. Любое прикосновение могло привести даже к смерти, потому что родственники девушки наблюдали за этим. Он рассказывал о том, что были смельчаки, которые специально прикасались к девушкам, чтобы доказать серьёзность своих чувств. Они были готовы идти на такие риски, потому что всё это было для них важно.

— Какой опыт Вы как режиссер приобрели в работе над этим фильмом?

— Я всегда думаю о том, что бессмысленно что-то рисовать в голове, когда ты снимаешь документальное кино. И герой раскрывается по-другому, несмотря на то, что ты его знал. Я в восторге от осетинского радушия, потому что здесь оно концентрированное. Здесь тебе абсолютно все рады, хотят накормить и напоить, говорят о том, что ты можешь рассчитывать на них в любой ситуации. Все это подкупает, конечно.

Например, история про звуки… Я, наверное, первый раз работал над проектом, где мне было важно прислушиваться ко всему. Безумно важна была работа нашего звукорежиссера, потому что музыка в этом кино должна была складываться из колоссального количества звуков. Это касается не только музыки Заура, но всего, что мы слышали вокруг.

Беседовала Василиса Юренкова

Фото: Владимир Акоефф