Мухтар Байсангуров: У алан были причины селиться высоко в горах

Реставратор памятников архитектуры из Северной Осетии Мухтар Байсангуров, главный герой фильма «Хранитель древности», – о средневековых башнях, государственной программе восстановления аланских памятников архитектуры и древних техниках строительства.

Интервью с Фатимой Золоевой, режиссёром картины о Байсангурове, снятой при поддержке ФПРК, читайте в материале.

— Мухтар, расскажите, пожалуйста, о себе. Когда у Вас появился интерес к архитектуре и истории архитектуры?

— С детства помню эти старинные здания, помню сакли в горах, разрушенные крепости и башни. Мальчишкой я пас овец и телят в здешних местах. Позже мне захотелось разобраться, как это выглядело раньше, во всём своём величии. Я много лет шёл к осуществлению своей мечты, и сейчас появилась возможность возродить эти здания и увидеть их в первозданном виде. Я окончил исторический факультет, где соприкоснулся с историей архитектуры.

— Где Вы получили образование историка?

— В Северо-Осетинском государственном университете им. Коста Левановича Хетагурова. Коста – наш народный поэт, один из самых известных людей Осетии.

— Почему башни строились так высоко?

— Все башни различаются между собой. Условно их можно разделить на сторожевые, сигнальные, наблюдательные и оборонительные, также существовали и фамильные башни. Сигнальные башни располагались, как правило, высоко в горах, на отдельных утёсах. В случае опасности всё ущелье можно было оповестить за несколько минут. Услышав сигнал тревоги, люди успевали подготовиться к обороне очень быстро. Башни пониже были преимущественно оборонительными. Ещё есть башни, находящиеся в труднодоступных для человека местах. В одном селении находится башня отшельника – какой-то одиночка построил её себе и жил там.   

Если говорить о самых первых башнях, то они появились в конце VIII века, когда территории необходимо было охранять, чтобы враг не прошёл, в основном в горных местах. Единственный путь, который соединял Северный и Южный Кавказ, – это Дарьяльское ущелье и несколько пеших перевальных переходов. Дело в том, что через перевалы можно было идти только летом. Исключение – Дарьяльское ущелье, которое можно перейти в любое время года. В этом ущелье есть и аланские крепости, и наблюдательные башни. В настоящий момент сохранилась крепость царицы Тамары. В какое-то время Осетия тесно сотрудничала с Грузией, и возможно, крепость была построена в годы правления царицы Тамары и её мужа царевича Давида. Башни этого периода выложены на известковом растворе, поэтому оказались очень крепкими, многие из них сохранились до наших дней. Остальные башни появляются после XIII-XIV веков, когда аланское царство было разгромлено монголами, которые не дали местным жителям возможности остаться на равнине. Уцелевшие аланы ушли в горы и на протяжении почти трехсот лет находились в изоляции. Именно в этот период происходит строительный бум башен. Так как большая часть населения оказалась в горах, необходимость в самообороне была важна как никогда. Но башни уже строились на сухой кладке, однако многие из них тоже выдержали испытание временем. Десяток башен на сегодняшний день сохранился в целости.

— Сколько всего башен Вы сейчас реставрируете?

— На данный момент реставрирую три башни и несколько древних церквей.

— Расскажите, пожалуйста, о программе празднования 1100-летия крещения Алании.

— Это большое событие не только для нас, но и для всего православного мира. Самые древние христианские аланские памятники находятся на территории Осетии и современной Карачаево-Черкесии. Государственная программа празднования 1100-летия крещения Алании очень важна для Осетии, для каждого из нас. Благодаря этой программе мы сможем отреставрировать хоть какую-то часть древних святынь, ведь на восстановление требуются огромные по масштабам нашей республики денежные вложения, включающие стоимость разработки проекта, оплату работы реставраторов, да и элементарно затраты на доставку материалов к башням, расположенным в труднодоступных местах. Я благодарен российскому государству и всем тем, кто разработал программу празднования 1100-летия крещения Алании.

— С чего Вы начинали свой путь реставратора?

— В Дигорском ущелье высоко в горах находится древняя церковь, являющаяся одновременно и святилищем. С годами она очень сильно разрушилась, на неё больно было смотреть. Мы обивали пороги всех инстанций с предложениями отреставрировать её, но никто не оказал нам содействия. Тогда наша группа энтузиастов самостоятельно спасла ту церковь, но были нужны ещё доработки профессиональных мастеров. С того всё и началось. Просто было чёткое понимание, что всё это построили наши предки, и мы, потомки, должны хотя бы что-то сохранить. Очень надеюсь на государственную помощь и поддержку, чтобы всё-таки вернуть исторический облик этому уникальному зданию.    

— Вы предполагаете какие-нибудь глобальные изменения после реставрации памятников Осетии? Возможно, ожидаете увеличение туристического потока в республику или делаете это больше для души? 

— Я бы хотел видеть все эти памятники восстановленными. На данный момент многие из них, к сожалению, воссоздать уже не удастся, но их необходимо сохранить хотя бы в том состоянии, в котором они дошли до нас. По возможности мы постараемся охватить как можно больше объектов. Для Осетии это новое дело, реставраторов здесь можно по пальцам пересчитать. Но надеюсь, что в будущем появится больше профессионалов, получивших образование в профильных учебных заведениях. Мы стали специалистами вопреки чему-то, и пока нас очень мало. В республике есть Северо-Кавказский горно-металлургический институт, хотелось бы, чтобы на строительном факультете этого вуза ввели какой-то факультатив или отделение для подготовки реставраторов. Тогда соберется хорошая профессиональная команда, которая продолжит наше дело.  

— Что Вас больше всего впечатляет в этих памятниках? Может быть, какая-то особая техника или уникальный орнамент?  

— Когда смотришь на кладку, которую делали 500 лет назад, отмечаешь, что она сделана безукоризненно, причём прошла испытание временем. А ведь это всё ручная работа, тогда не было таких инструментов, как сейчас. Наши предки создавали настоящие шедевры! Повторить это очень сложно. Удивляешься тому, как они могли подтаскивать и устанавливать огромные глыбы камней. И не просто устанавливать, а обмазывать со всех сторон. Конечно, в наши дни эти технологии утрачены.

Берешь в руки куски известкового раствора, а они крепче камня, из которого сделана сама башня. Это удивительно. Предки могли делать известь такого качества, что нам сейчас надо долго изучать их технологии, чтобы дойти до уровня профессионализма древних строителей.

— В чём Вы черпаете вдохновение для своей нелёгкой работы и какое получаете от неё удовлетворение?

— Когда мы начинаем работать, то зачастую видим только завалы и камни вокруг. А ещё ил и землю, которые за долгие века ветра нанесли туда. Поэтому сначала нам приходится просто всё вычищать. Потом проявляется контур, который мы обмазали и почистили, и внутри сразу становится приятно. Когда находишься в уже воссозданной башне или святилище, ощущаешь необыкновенный трепет. Это места силы. И несмотря на то, что работаем мы с раннего утра и до самого заката, физической усталости не испытываем. Это необъяснимый факт.  

Текст и фото – Василиса Юренкова