Владимир Алеников: Дети сами по себе ничего сыграть не могут, только наигрывают

Режиссер театра и кино, писатель, драматург и преподаватель Академии кинематографического и театрального искусства Н. С. Михалкова Владимир Алеников рассказал, как проходил кастинг на фильм «Приключений Петрова и Васечкина», как правильно работать с детьми-актёрами, сформулировал проблему российского кинематографа и раскрыл детали своего нового проекта.

− Какие фильмы нужны новому поколению? Если бы у Вас была возможность сейчас снять картину для такой аудитории, о чём бы она была?

− Я, честно говоря, уже второй год пытаюсь снять такой фильм, но в прошлом году мы не получили на него финансовую поддержку. Он называется «Мятежники», в его основе лежит подлинная история детей с ограниченными возможностями из города Иванова. Об этой проблеме практически ничего не снимают, а мне представляется, что таких детей достаточно и в России, и по всему миру. Им необходим такой фильм.

− Почему важно снимать отдельные фильмы для молодых людей, на Ваш взгляд?

− Кино было и остается самым популярным видом искусства. Более того, сегодняшнее поколение, к сожалению, читает гораздо меньше, чем смотрит. Поэтому им это просто необходимо, как воздух. И естественно, что кино должно откликаться на этот запрос.

− Вы пишете книги, и большая часть из них тоже для детей. Почему так погружены в эту тему?

− По-моему, Корней Чуковский сказал, что для детей надо писать так же, как и для взрослых, только лучше, и я совершенно с этим согласен. Так уж повелось: я не могу от этого освободиться. Потому что каждый раз, когда говорю себе: «Все, я больше не буду рассказывать о новых приключениях Петрова и Васечкина», как тут же появляется издатель, который говорит: «Нам позарез нужны новые приключения Петрова и Васечкина! Все умоляют, эти книжки у нас самые популярные!» И я сажусь и сочиняю новые книги, поэтому никак от них отделаться не могу…

− Вы преподавали во ВГИКе, на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в киношколе Лос-Анджелесского университета, сейчас − в Академии кинематографического и театрального искусства Н. С. Михалкова. Что в первую очередь ждете от своих студентов? Чему Вы их учите?

− В Академии Н. С. Михалкова у меня есть два курса, один из них называется «Режиссура жанрового кино». Продюсеров и режиссеров учу пониманию разных жанров. Очень часто люди не разбираются в них. Например, спрашиваю студентов, что такое мюзикл, и никто не может толком ответить, все путаются. Пытаюсь им помочь найти себя, выбрать для себя тот жанр, который будет любим и потому именно в нем им будет легче всего работать.

Другой курс называется «Специфика работы актеров в кино», и опять же я именно этому их и учу, потому что у нас нигде этому толком не учат. В России везде учат по системе Станиславского именно театральных артистов. Даже во ВГИКе, хотя у выпускников в дипломе написано «актер театра и кино». Защищаются они не фильмом, а театральным спектаклем. Это уникальный курс, где я провожу специальные тренинги, даю всякие упражнения, готовлю к кино. Наших артистов вообще к кино не готовят.

− Как вам работалось с Егором Дружининым, Ингой Ильм и Дмитрием Барковым на площадке фильма «Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные»? Как проходил кастинг?

− Кастинг шел мучительно, очень долго, потому что я все никак не мог найти исполнителя, – меня всегда что-то не устраивало. Потом мой друг, хореограф Владислав Дружинин сказал: «Может, ты моего сына посмотришь?» Я спросил, где он, а он ответил, что сын в пионерском лагере под Ленинградом. Мы поехали, он привел Егора, я дал ему какие-то задания, Егор выполнил все замечательно, и я вдруг понял, что лучше Васечкина не найду. А Егор тогда спросил меня, есть ли у нас Петров. Я сказал, что у нас шесть Петровых, а он говорит: «Забудьте о ваших Петровых. Можно я своего друга приведу? Вот он и есть настоящий Петров». Куда-то сбегал, пришел с Димой Барковым, и я через пять минут увидел, что он совершенно прав: лучше Петрова я тоже не найду.

А с Машей было сложнее, потому что на ее роль у меня были две главные претендентки, одна из которых − Инга Ильм. Она меня очаровала, ей было десять лет. Дал ей прочесть первую новеллу «Укрощение строптивого» и спросил, что она об этом думает. А она распахнула свои огромные глазищи и сказала: «Думаю, эта история – про любовь. Но, поскольку герои еще маленькие, это, наверное, должно быть смешно». Вторая девочка была Настя Уланова, она тоже мне очень нравилась. Но я хотел, чтобы мальчики, которые будут играть Петрова и Васечкина, были по-настоящему влюблены в девочку, которая будет играть Машу, потому что тогда мне с ними будет гораздо легче работать. Поэтому я отвел Егора и Диму в сторонку и спросил, какая из двух девочек Маша, и они, не сговариваясь, тут же дуэтом ответили: «Ну, конечно, Инга!» Так все решилось в пользу Инги. А Насте я сказал не огорчаться и пообещал, что напишу ей роль в следующей моей картине. Так и случилось: потом она сыграла Анку в «Каникулах Петрова и Васечкина».

− Как в целом была организована работа с детьми-актерами в советское время? Отличалась ли она от современной?

− Конечно, отличалась. В советское время соблюдались определенные законы: детей можно было снимать не больше пяти часов в день; существовали определенные инструкции, что можно, а что нельзя и так далее. А сейчас это все очень размыто: как договоришься с родителями, так и будет.

− Поделитесь, пожалуйста, своим опытом: как режиссеру можно облегчить работу с детьми-актерами? Есть какие-то определенные подходы, приемы?

− Каждый режиссер, который работает с детьми, придумывает для себя целую цепочку приемов. Скажем, Ролан Быков сочинял различные игры, втягивал в них детей и таким образом добивался желаемого. Александр Митта чуть что − хватался за голову, начинал кричать благим матом; дети пугались и делали то, что ему надо.

Моя методика очень простая: считаю, дети сами по себе ничего сыграть не могут, только наигрывают. Они ничему не учились, и нечего надеяться, что смогут сыграть сами. Поэтому я их учу с первого дня, как только они утверждены. То есть каждый раз на каждой картине мы организовываем специальную актерскую школу, где преподаю я сам и мои друзья. Дети проходят все актерские предметы: и актерское мастерство, и сценическую речь, и сценическое движение, и вокал, и хореографию, и всё-всё-всё. Весь подготовительный период каждый день дети-актеры работают по шесть-восемь часов и еще во время съемок, если они свободны, тоже идут учиться. Поэтому мои дети приходят на площадку уже совершенно готовые, и мне только остается работать с ними как со взрослыми артистами. Как правило, они и становятся профессионалами.

− Остается ли актуальным сегодня снятый Вами много лет назад фильм «Война Принцессы»?

− Очень жалею, что у этой картины не было достаточного проката, что ее не показывали по телевизору. Я с картиной много ездил по городам, и каждый раз после показа ко мне подходили зареванные подростки, которые рассказывали схожие истории из собственной жизни и говорили, как важно для них было увидеть этот фильм. Думаю, все проблемы остаются; к сожалению, такие фильмы очень важны и нужны.

− Владимир Михайлович, Ваш новый фильм «Небесная команда» посвящен памяти ярославской хоккейной команды «Локомотив», погибшей в авиакатастрофе. Почему Вы решили работать с такой сложной темой? Что Вам важно было показать в этой истории?

− Прежде чем начать эту картину, я два года работал в Ярославле: ставил там спектакли в знаменитом Театре драмы имени Федора Волкова. А Ярославль – это родина команды «Локомотив», и надо заметить: в этом городе невозможно находиться, не слыша что-то о хоккее и «Локомотиве» в частности. Город как жил этой командой, так и живет до сих пор, и, конечно, это совершенно легендарные ребята, о которых мне очень много рассказывали. Так и возникла идея фильма. Чем больше я и мой друг и партнер, замечательный ярославский продюсер, меценат, создатель знаменитого села «Вятское» Олег Жаров узнавали о том, что происходило, − а мы встречались с родственниками, друзьями, невестами погибших, − тем больше мы поражались тому, какие замечательные были ребята. Они были не просто выдающимися спортсменами, но и по-человечески потрясающими людьми.

Например, всем известна история, открывшаяся только после катастрофы, о том, что один из хоккеистов, Ваня Ткаченко, отправлял огромные деньги в детские дома и сделал последний взнос как раз утром накануне гибели. Я много могу рассказывать на эту тему… Был поражен тем, какие замечательные молодые люди погибли на взлете. Кроме того, целых шесть пар хотели пожениться в том сезоне, у ребят остались невесты. Многие эти подлинные истории вошли в наш фильм.

Вообще, картина довольно необычная для спортивного кино, потому что чаще всего спортивные фильмы делаются по одному лекалу: герои чего-то добиваются, сражаются, борются, претерпевают разные проблемы, но в конце концов побеждают. Мы сознательно отошли от этого шаблона − наш фильм прежде всего о любви. Собственно, все истории, которые я рассказываю в книгах, в театре, в кино, – это необычные истории любви.

И фильм − тоже история любви: фанатов к команде, молодых хоккеистов и их невест и так далее, и так далее. Еще должен сказать: это редкий фильм, в котором практически нет отрицательных персонажей, антагонистов, и опять же это было сознательным решением. Равно как и еще одно сознательное решение, которое состояло в том, что в картине нет сцен и кадров, где бы погибших хоккеистов играли артисты; мы везде используем чистую хронику, а если снимаем дублеров хоккеистов, то только со спины, чтобы не было видно, что это актеры. И этим, мне кажется, тоже добились ощущения подлинности происходящего. Мы хотели создать своеобразный кинопамятник этим удивительным ребятам.

− Чего Вам, как зрителю, не хватает в современном кино?

− Мне не хватает хорошего жанрового кино. У нас все хорошо с артхаусом, но нет ни ярких детских фильмов, ни мюзиклов… Мой «Биндюжник и Король» − это первый и последний драматический мюзикл в отечественном кино, а он был снят Бог знает когда. Плохи дела и с хоррором, который очень важный жанр на самом деле. Комедий вроде снимают много, но очень плохие, однодневки. Все равно все любят Леонида Гайдая, Эльдара Рязанова и Георгия Данелию и больше никого не вспоминают. У нас с жанровым кино беда, я считаю.

− А в чем проблема?

− Хороших сценариев очень мало. И еще проблема в том, что режиссеров толком не учат, не поддерживают в стремлении как следует овладеть профессией. Все стремятся снимать артхаус, удовлетворять собственные амбиции. А главное в кино – это история, у нас с этим очень плохо.

− Вы следите за молодыми режиссерами? Чьи работы можете отметить?

− Из молодых, безусловно, Кантемир Балагов и другие ученики Александра Сокурова; они все там очень хороши. Из последних фильмов довольно сильная картина «Подельники» Евгения Григорьева. Другой, тоже очень одаренный, режиссер Кирилл Соколов сделал картину «Оторви и выбрось». Да немало есть талантливых ребят! С моей точки зрения, выдающийся фильм Наташи Меркуловой и Алексея Чупова «Капитан Волконогов бежал». Это картина международного уровня, которой, к сожалению, тоже практически не было в прокате; никто ее не видел, а это, повторюсь, замечательное кино. Очень талантлив Александр Хант, «Межсезонье» которого в прокате.

− Вы обучаете новое поколение кинематографистов. Cможет ли оно привнести в кино что-то кардинально новое?

− Дело в том, что искусство, в том числе и кинематограф, развивается по каким-то своим, порой совсем непонятным законам. В шестидесятые годы вдруг появилась целая плеяда молодых, блистательных кинематографистов, многие из которых были однокурсниками и в основном учениками Михаила Ромма. Василий Шукшин, Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Александр Митта, Геннадий Шпаликов, Сергей Соловьев, Глеб Панфилов, чуть позже пришедший в режиссуру Никита Михалков – целая плеяда, два десятка совершенно выдающихся режиссеров и художников кино. Почему это произошло? Дальше уже такого не было; хотя прошло несколько поколений, но вот такой «новой волны» художников удивительного дарования так и не случилось. Да, надежда есть, и она всегда на молодых, но произойдет это или нет, кто знает… Будем надеяться!

 

Беседу вела Елизавета Хисамиева – специально для газеты «СК-Новости»

Фото из личного архива Александра Аленникова