Культовый режиссер Вернер Херцог: Снимать кино можно научиться за неделю
В онлайн-прокат по всему миру вышел новый фильм одного из самых эксцентричных и уникальных мировых режиссеров Вернера Херцога. «ООО Семейный роман» посвящен популярной в Японии индустрии родственников напрокат. Сейчас — подходящее время посмотреть кино о том, как продаются и покупаются чувства и эмоции, а также прочесть интервью «голливудского баварца» Deutsche Welle, которое Moviestart публикует по согласованию с источником. Из интервью вы узнаете об устройстве киношкол, режиссерской этике и лучшем актере современности.
В его новых фильмах снимаются голливудские звезды первой величины, а все его кинематографическое творчество — это экзистенциальное исследование человеческой души в чрезвычайных обстоятельствах. Творец завораживающих кинообразов и ценитель всего, что не является «нормальным» и «повседневным», кинорежиссер Вернер Херцог готов идти на беспрецедентные шаги, чтобы достичь искомого эффекта.
Херцог родился в Мюнхене 5 сентября 1942 года в семье научных работников. В 19 лет снял свой первый фильм, будучи студентом Мюнхенского университета, где изучал историю, литературу и театр. В 1966 году уехал по стипендии в США, но учился там всего неделю. С 1970 года он снимает по нескольку фильмов в год, чередуя документальные и игровые, пишет сценарии, публикует книги, ставит оперы, снимается сам как актер. Фильмы снимает в экзотических местах — на краю света, причем предпочтительно — на английском языке. В 2001 году поселился в Лос-Анджелесе. В 2010 году возглавлял жюри Берлинского международного кинофестиваля, где несколькими наградами был отмечен российский фильм «Как я провел этим летом».
Вернер Херцог входит в число ведущих режиссеров современности. У него всего одна номинация на «Оскар», но список регалий, завоеванных во всем мире, поистине бесконечен. Среди них — премия за вклад в кинематограф Европейской киноакадемии, призы престижных кинофестивалей, в том числе и Каннского. 25 января в США Херцог удостоился своей очередной награды — за вклад в развитие кинематографа его наградило Американское общество кинематографистов.
Последние десять лет вы то и дело получаете награды за «вклад». Какие ощущения вызывает в вас такое обилие почетных наград?
Немного странные, потому что в работе я еще весьма далек от финишной прямой и сейчас снимаю больше фильмов, чем 30 или 40 лет назад. Три полнометражных фильма я выпустил только в прошлом году: о Горбачеве, о писателе Брюсе Чатвине и еще один игровой, снятый в Японии. Все — за 12 месяцев. У других на это уходит шесть или восемь лет. За «вклад» награждают, если ты не снимал фильм лет десять и на сцену выезжаешь в инвалидной коляске…
Вы не учились в киношколах и не считаете это нужным. Почему?
На мой взгляд, они не правильно устроены, а студенты слишком долго там учатся. За три или четыре года можно снять три игровых фильма — вместо того, чтобы корпеть над теорией кино. То, что нужно знать, можно выучить за неделю.
Вы проводите мастер-классы. Чему вы учите за неделю?
Мой проект Rogue Filmschool — «киношкола жульничества». Ее можно считать альтернативой традиционным киношколам во всем мире. Здесь можно научиться двум действительно необходимым вещам: как взламывать замки и как безнаказанно подделывать разрешение на съемку. Все остальное — беседы и примеры из фильмов, музыки и литературы. В последнее время я переключился на семинары, участники которых должны снять очень короткий фильм за девять дней — без заготовленного сценария, потому что они не знают, какую тему им дам. Тема может быть любая. Недавно я проводил такой семинар в перуанских джунглях Амазонки на тему «Лихорадочные сны в джунглях». Участники семинара должны были придумать историю, определить место съемки, найти актеров, снять фильм без помощи оператора, смонтировать его на своих ноутбуках и показать не позднее, чем через девять дней. Великолепные фильмы получились!
В ваших фильмах, будь то документальных или игровых, всегда присутствует экстрим: экстремальные пейзажи, экстремальные обстоятельства, экстремальные персонажи. Что побуждает вас искать крайности?
На самом деле я не ищу экстрима, мне кажется нормальным то, что я делаю. Мне говорят, что снимать в джунглях Амазонки, — экстрим. Но ведь это всего лишь лес! Ничего особенного!
Ваш фильм «Фицкарральдо» знаменит сценами перетаскивания корабля через горы в перуанских джунглях. Фанатичного меломана играет Клаус Кински, об одержимости которого ходят легенды, как и о ваших с ним отношениях. Как вы оцениваете вашу совместную работу сегодня?
Кински снялся у меня в пяти игровых фильмах. Мое отношение к нему я выразил в фильме «Мой любимый враг». Кински был особенным. Но не самым лучшим из тех, с кем я работал. Лучше всех был Бруно С. в «Каждый за себя, а Бог против всех» и «Строшек». Я работал с лучшими актерами и актрисами — Кристианом Бэйлом, Николасом Кейджем, Николь Кидман, Томом Крузом. Но им всем далеко до Бруно С. по глубине, харизме и достоверности.
Ваш «Плохой лейтенант» с Николасом Кейджем имел большой успех. В триллере «Джек Ричер» с Томом Крузом вы сами сыграли одного из отрицательных персонажей. Трудно играть злодея?
Никаких проблем. Абсолютно никаких. Я знал, что у меня получится. Режиссер и Том Круз хотели именно меня на роль, поэтому мне не пришлось проходить пробы. Аналогично я попал недавно в сериал «Звездные войны: Мандалорец».
Вы давно уже живете в Лос-Анджелесе и частью немецкого кинематографа себя не считаете. Но в Америке у вас культовый статус «Голливудского Баварца». Как это получилось?
С термином «культовый статус» я бы обращался очень осторожно. В Бразилии, например, или в России, Польше, Ирландии или Алжире — гораздо больше ажиотажа, когда я там появляюсь с моими фильмами. Я живу в Лос-Анджелесе, но не на «фабрике грез». И я не сказал бы, что имею отношение к немецкому кинематографу. Мне кажется, такая классификация неверна. Меня стоит отнести к чему-то более региональному: к баварскому фильму — в силу его особенного характера, его барочности, жизненной интенсивности. Вот почему я иногда говорю, что Людвиг II был бы единственным, кто еще, кроме меня, мог бы снять «Фицкарральдо».
В документальном фильме «Человек гризли» вы ищете ключ к пониманию самоубийственного поведения натуралиста Тимоти Тредуэлла, который 13 лет провел в национальном парке с медведями гризли и был в итоге ими убит. Есть ли границы, которые вы не переступаете?
Существует предсмертная аудиозапись Тимоти Тредуэлла и его подруги. Их убили медведи. Причем медведи съедали их живыми, постепенно. Прокатчики и продюсеры требовали включить эту запись в фильм. Я ее прослушал. И это было настолько жутко, что я сказал: «Нет, только через мой труп!». Это — этический предел, потому что достоинство человека и неприкосновенность его частной жизни никто не отменяет в момент его смерти.
Вы уже были под водой, в джунглях, в пустыне, во льдах… Куда еще вас тянет?
Я хотел бы побывать на орбитальной космической станции. Или слетать на Луну. Или на Марс, когда это станет возможным.
