Поэт русской души – Глеб Панфилов

Режиссер Глеб Панфилов на кинофестивале «Зеркало» получил приз за вклад в кинематограф. Его творческая биография отличается разнообразием выразительных женских образов. Все они родились благодаря таланту главной музы мастера – Инны Чуриковой. О творческом тандеме культового режиссера и актрисы рассказывает Дмитрий Елагин.

Фильмы Глеба Панфилова отличает особый взгляд на бытовые события жизни и исторические эпизоды нашей страны. От революции до одного дня в деревенской «Чайной», всё он показывает взглядом обычных женщин. Они могут нести красное знамя, руководить семейным бизнесом или писать «наивные» картины, играть в любительском театре Бабу-Ягу, восстанавливать поэзию деревенского художника. Они могут быть жесткими, «ворошиловскими стрелками» или наивными простушками, которые с размеренной интонацией говорят «компетантные люди» или пишут «ДОЛОЙ САМАДЕРЖАВИЕ». В этой простоте состоит искренность их души и особая аура картин Панфилова.

Романтизм
Женщины в его фильмах всегда «Героини», живут мечтами и идеалами, ради который готовы на жертву. За жертвой идёт смерть, которая часто является ключевым событием. Таня Тёткина из «В огне броду нет» (1967) и Пелагея Ниловна из «Матери» (1990) умирают за революцию, а Васса Железнова из «Вассы» (1983) и Елизавета Уварова из «Прошу слова» (1975) погибают духовно, жертвуя собой и семьёй общему делу. Традиция возвышенной смерти во имя высоких идей следует из романтизма, чьи мотивы можно проследить в творчестве Максима Горького, любимого писателя Глеба Панфилова.

Революционный дух борьбы присутствует во всех его героинях, даже в Валентине из одноименного фильма 1980-ого года, официантке из маленькой деревни, которая раз за разом чинит забор. Ей вторит экскурсоводша Саша Николаева, которая пишет книгу о местном поэте Чижикове. Они искренне делают своё маленькое дело, и этим восхищается режиссёр. Не важно, в каких декорациях происходит действие, передовая революции или небольшой городок, все истории равны. Главное – верить в своё дело.

Простота
В фильмах Панфилова мало типично «поэтического»: отражающих русскую душу пейзажей, изысканных натюрмортов, космических звуков, философских фраз и так далее. Вместо этого яйца и молоко на столе, цветы в бутылке из-под выпитого шампанского, жизнь в коммунальной квартире и шлягер 1969 года «Цыганочка».

Экранизацию «Матери» в 1990-ом году советская критика отвергла, хотя Панфилов в ней разрушил соцреалистический пафос. Он использовал разоружающие детскую наивность героев и юмор, показывал незнание жизни революционерами. Режиссёр увидел мир Горького таким, каким может быть сам писатель его не видел. У него молодые люди поют романсы, запихивают подносы под рубахи перед первомайской демонстрацией, а Пелагея Ниловна предлагает флаг «цвета крови» сшить из синего ситца, который хранила для свадьбы сына. Панфилов заново выстраивает образ русского человека, заменяя плакатный, утвердившейся в культуре.

Простота героев подчёркивается чёткой, фокусирующейся на актёрах режиссуре. Режиссёр не использует эксцентричных углов, ручной, бегущей камеры, у него она чаще статична. О своём методе рассуждает Панфилов в одном из интервью, рассказывая о его «монтаже-аттракционов»: «…для меня «монтаж-аттракционов» есть существование личности на экране.

И не в коллизиях, столкновениях физических, пластических действий, а в выявлении внутреннего мира человека».

Внутренние миры Панфилов всегда визуализирует внешними элементами. Мир Паши Строгановой, казалось бы, противоположен миру Вассы с пошловатой позолотой и кроваво-красным полом в прихожей. Их объединяет один элемент – это часы, но у первой они жестоко отбивают фразу «время-деньги», а у второй тихие, уютно-домашние.

Героиня – Инна Чурикова
Двойственность героинь чётко отражена в фильме «Начало» (1970), где Инна Чурикова играет две роли: ткачиху Пашу Строганову и французскую святую Жанну Д’Арк. Паша эмоциональна, неуклюже бегает, часто смущается и опускает глаза, говорит мягким голосом, простыми фразами. Её короткие волосы убраны назад, несколько локонов падают на лоб. Она постоянно смотрит вниз, стеснительно часто улыбается, боясь показать все зубы.

Жанна, наоборот, всегда выделяется из окружения, редко смотрит в землю, её взгляд остр, движения точны, она говорит размеренно, чётко и громко. Уже все волосы убраны назад, и брови высветлены. Своей статуарностью Жанна напоминает «Мону Лизу» Леонардо Да Винчи, а Паша – любую советскую девушку. Их образы продолжатся в будущих героинях.

Таня Тёткнина – это Паша, Саша Николаева и Пелагея Ниловна; все художницы своего дела, чей личностный рост Панфилов показывает через служение искусству. В Тёткиной неожиданно просыпается талант художника, она начинает рисовать лубочные картины; Паша сначала играла в любительском театре для детей Бабу-Ягу (как и Инна Чурикова когда-то), а потом получает овации полного зала Государственного Кремлёвского дворца; Саша Николаева собирает искреннее искусство, стихи «бедного гения», до которого столичным писателям далеко.

За образом Жанны Д’Арк последуют Евгения Уварова, Евгения Васильевна (роль Чуриковой в «Валентине») и Васса, жесткие снаружи, одетые в костюмы-доспехи, но нежные внутри. Немой крик Уваровой прорывается в сцене мытья пола тряпкой под революционную песню «Вперёд, Друзья». Душа Вассы раскрывается перед смертью, когда в слезах она трётся щекой о руку призрака-мужа. Даже Жанна проявляет чувства после того, как приговорила двух дезертиров к смерти. Они назвали её ведьмой, она отходит к дереву, всплакивает и признается, что ей страшно. Жанна Д’Арк не только великая французская героиня, а, как и все киновоплощения Инны Чуриковой, прежде всего человек.

В образах Инны Чуриковой Глеб Панфилов видит весь русский народ: чувствительный, наивный, мечтательный, сильный духом и способный на самопожертвование. Снимая фильмы о прошлом, ему важно соединить их с миром вне истории. Паша когда-то сыграла роль Жанны Д’Арк – на стене дома кто-то нарисовал её портрет. Васса говорила внуку, что он умрёт, а их пароходы будут плавать и приносить пользу людям – пароход плывёт среди зданий будущих времен. Но в «Матери» происходит большее: о небольшом бунте в Сормове узнает не только Ленин, но и Николай II, который искренне произносит фразы: «Я то тут при чём? Какая несправедливость». После этого фотограф делает снимок царской семьи, который застывает в чёрно-белой палитре. Это правда было, это правда произошло. Была Жанна, была Паша Строганова, была Елизавета Уварова и Васса. Все они остались в кино.

Дмитрий Елагин